— Так вам в Москву надо, — опять не дал договорить Антоний. — Я вас со своим дядей сведу. Самородок! Таких же патриотов вокруг себя собирает…
Машина уже подъезжала к кафе «Путник».
— Понимаете?! Мой метод! — неугасимый огонь подвижнического служения Отечеству полыхнул в глазах сельского учителя, как мегатонная бомба. — Я самую суть. У каждого из нас в голове уже есть все мыслимые и немыслимые идеи, открытия, изобретения. Даже те, которые ещё никому на ум не пришли. На сотню лет вперёд! Надо лишь подумать хорошенько, извлечь нужное, подходящее. И мой метод…
— Извините, Александр Сергеевич, — бесцеремонно прервал новатора Антоний, притормаживая у кафе. — Мне с вашим воспитанником отлучиться надо. Пять минут, — и, выключив мотор, обернулся к Бусину: — Показывайте вашего процентщика…
Сбоку от кафе на крохотном заасфальтированном пятачке стоял закопчённый мангал, в котором над раскалёнными углями нависали два коротеньких шампура с нанизанными на них кусочками второсортной говядины. Рядом суетился высокий худощавый паренёк в белом халате и поварской шапочке: огрызком засаленного картона он усердно обмахивал будущее кушанье, и изредка прыскал на него какой-то бесцветной жидкостью из мутной пластиковой бутылки; вкусно пахло жареным мясом, дымом, уксусом и луком.
— Чего? Опять?! — глаза поварёнка округлились: картонка и шампур в руках кулинара в мгновение ока превратились в щит и шпагу. — Ты мне ещё те три тысячи не отдал! У тебя совесть есть?!
Совести у Бусина не было, поэтому он благоразумно спрятался за широкую спину своего щедрого сюзерена — Антония.
Не дожидаясь начала кровопролитного сражения, Антоний официальным тоном задал воинственному кашевару наводящий вопрос:
— Вы Василий?
— Да, — отвлёкся от зачинающейся битвы молодой кухмистер.
— Вот вам ваши пять тысяч рублей, — Антоний протянул Василию рыжеватую купюру. — Уделите мне полминуты.
— Да, конечно, — Василий благодарно принял исполнение обязательства от третьего лица. — Сейчас сдачи…
— Остальное, — перебил щепетильного кухаря Антоний, — в пределах ставки рефинансирования, — и кивком головы пригласил отойти в сторонку. — Как говорится, слупил лычко, а отдай ремешок. У меня сегодня брат скончался… — Антоний достал пятьсот долларов. — Это вам.
— Что вы! За что вы? — сконфуженно залепетал Василий, не решаясь взять деньги неизвестно за что.
— Слышал, вы собираетесь поступать в медицинский институт, — сменил тему Антоний. — Могу помочь с протекцией. Мой дядя в министерстве здравоохранения работает. Высокий пост занимает… Впрочем, об этом позже. Мне утром в Париж вылетать срочно, а похороны послезавтра. Поможете, вечером с братом проститься в вашей усыпальнице, получите ещё столько же. Берите-берите. У вас ведь ночью дежурство в морге? А у меня такое горе… — Антоний, так, чтобы не видел Бусин, сунул в нагрудный карман белого поварского халата Василия зеленоватые купюры и позвал: — Алексей, представьте меня своему другу.
— Антон Николаевич, м… н… — начал, было, подошедший Бусин, но тут же запнулся: с удивлением для себя он вдруг обнаружил, что совсем ничего не знает о своём таинственном покровителе.
— Ха-ха!.. — рассмеялся Антоний, умело заполняя неловкую паузу. — Кстати, у вас там ничего подгорит?
— Заказ! — Василий сорвался с места и поспешил к погибающим на жаровне шашлыкам: — Лёха покажет!..
Антоний с Бусиным удалились.
По приезду в город Антоний и Бусин распрощались с учителем и поехали дальше.
— Алексей, какая у вас зарплата? — проявил нескромный интерес Антоний.
— Никакой, — сознался Бусин.
— Как же вы живёте с такой зарплатой? — вскинул брови Антоний.
— А я с ней и не живу, — резонно заметил прямолинейный Бусин. — У меня её нет. Я шофёр по специальности, — покопавшись в карманах, вытащил водительские права и с гордостью продемонстрировал их Антонию. — Вот. А машины нет…
— Будет! — твёрдо пообещал Антоний. — Мне как раз нужен личный водитель и верный соратник. Хотели бы за штуку баксов в месяц стать моим личным шофёром и другом?
— Да я! — Бусин готов был немедля расцеловать Антонию руки, но сдержался. — Да я! Я вас даром возить буду! Вы же знаете, как я вам обязан! — и, спохватившись, поправился: — А платить можно рублями.
Антоний не сразу вник во все тонкости встречного предложения, но одно ему было ясно — оклад и должность новобранца вполне устраивают: