Пробравшись через подсобку, заставленную разной кухонной утварью, Медунов оказался в длинном полутёмном коридоре, по которому, не спеша, вышагивал по направлению к выходу Крюк и с ним ещё трое крепких парней приблатнённого вида.
В проёме настежь распахнутой входной двери в студёных клубах морозного пара стоял человек в расстёгнутой шубе и весело похохатывал:
— Ха-ха! Там такой дубак заворачивает!
— Дверь закрой, обормот! — рявкнул Крюк.
Весельчак в шубе присмирел и прикрыл дверь: лицо его стало серьёзным, сосредоточенным, устремлённым куда-то поверх головы Крюка.
Крюк обернулся: за спиной почти бесшумно, ускоряя шаг, мягко ступал Медунов.
— Какими судьбами, Антон?! — выкрикнул Медунов, не сбавляя темпа.
— Проездом… кхэ-кхэ, — Антоний неторопливо сунул руки в карманы.
— Ой ли?! — на каменном лице Медунова проступила ядовитая ухмылочка.
— Пацаны! — взревел взбешённый Крюк. — Меня что, разводят тут, в натуре?!
Один из приспешников Крюка с приплюснутым носом навёл на Медунова пистолет:
— Куда прёшь, бивень?
Крюк закатил глаза и, брызгая слюной, заорал на Медунова:
— Я тебе где сидеть сказал, чушок трухлявый?! Ты же, свиристелка дешёвая, уже столько своим помелом натрепал, что теперь до конца жизни мне должен! Гнилушка, твою…
В следующую секунду Медунов неуловимо быстрым движением вырвал из рук кривоносого пистолет; коротким, точным ударом ногой в горло сбил с ног рядом стоящего братка с синяком под глазом и приставил дуло трофейного оружия ко лбу Крюка:
— Ты же умный человек. Давно всё просёк. Хочешь с МЧС силами помериться?
В это время третий парень, успевший отскочить в сторону, передёрнул затвор автомата и нацелился в Медунова.
— Ша, братишка, не дёргайся! — остановил расторопного сотоварища Крюк и на кураже зашёлся в истеричном хохоте, постепенно отходя назад: — Ха-ха-ха! Ну, давай ха-ха-ха! Жми, трюфель жёванный! Чего телишься?!
— Братан! — уверенно вмешался Антоний, направляя на подручных Крюка два пистолета. — Чего ты к моему свояку прицепился?!
— Опаньки! — Крюк презрительно ощерился, обнажив редкие жёлтые зубы. — Ты же чесал, что сирота казанская…
— Говорю, сродственник, — угроза в голосе Антония стала явной. — К тому же в Афгане контуженный.
— Точно! — в глазах Крюка зажглись озорные огоньки. — Портяночник! Они же тогда всей шоблой в МЧС на хлеба подались, — вызывающе паясничал вор, пытаясь сохранить лицо. — То-то я гляжу, вертолётик знакомый. Извини, брат, обмишурился малость.
— Ну, чего? — Антоний расплылся в дружелюбной улыбке. — Так и будем стоять, как бараны? Руки уже зачумели.
— Всё, пацаны, расслабтесь, — глаза Крюка налились кровью. — Спрячь пукалку, братишка.
Понятливый браток послушно опустил автомат.
— Не устал, своячок? — поганенько осклабился Крюк. — Волыну пришли.
Медунов вернул пистолет и равнодушно кивнул на лежащее в лужи мочи бездыханное тело парня с подбитым глазом:
— Кажется, я ему кадык сломал. Механическая асфиксия.
Крюк мазнул осатанелым жалящим взглядом непутёвых дружков и свирепо рыкнул:
— Ну! Чего зенки вылупили, бздуны косорукие?! Тащите этого обделка на мороз.
Бандиты подхватили за ноги тело упокоившегося приятеля и поволокли к выходу.
— Ухайдохали пацанёнка почём зря, — Антоний, тщательно скрывая волнение, лёгкой походкой подошёл к пахану местных воров и протянул руку: — Мир?
— Да пошёл ты! — Крюк пренебрежительно сплюнул на пол, но руку пожал. — Чего? Неужели пальнул бы?
— Обижаешь, Крюк, — Антоний заговорщически подмигнул. — Всё будет путём.
— Брехун, — недовольно пробурчал Крюк. — Если бы не Пыл, земля ему пухом, я бы тебя ещё тогда на куски порвал, свистуна драного. Накуролесил, аж вся Сибирь гудит. Иди, побалакай со своим делягой. Он мне про тебя уже все уши прожужжал. — Затем обернулся и с ненавистью покосился на Медунова: — Опять за спиной трёшься, индюк старый? Гляди, лазутчик, если что… столько же добавишь, сколько притаранил, — и, присовокупив к угрозе ещё пару солёных словечек, ушёл.
— Давненько не виделись? — лицо Медунова подобрело. — Ну, и какую на этот раз сказочку приготовил?
«Быстро же ты до меня добрался, — с замиранием сердца отметил Антоний: под ложечкой засосало. — Ох, не по нутру ты мне сегодня. Кончать с тобой упырём надо».
— Виноват, Борис Викторович, — Антоний покаянно вздохнул и смиренно склонил голову. — Упустил. Валгаи отбили. Не хотел тогда, на квартире говорить. Думал, сам маху дал, сам и…