— Со мной, — подтвердил Антоний, перешагивая через трупы незнакомых людей: — Товарищ водитель, подготовьте транспорт к выезду…
— Есть, шеф! — Бусин, повинуясь природному инстинкту выживания, послушно проследовал за Антонием к выходу.
На улице сиротливо стоял неказистый полицейский уазик в окружении нескольких серьёзных джипов.
Антоний вместе с новорождённым Бусиным, не мешкая, отправились к своим «Жигулям», возле которых должен был исправно нести караульную вахту худенький Мальцев в звании сержанта, и которого, конечно же, не оказалось на месте.
— Непорядок! — не без удовольствия отметил Антоний. — Оставление поста с оружием — это уже трибуналом попахивает. Но, в связи с успешным разгромом вражеского отделения полиции, надо будет походатайствовать о послаблении…
Вдруг воздух разорвала беспорядочная стрельба.
«Дебилы! — сердце Антония прыгнуло. — Они что, в натуре день победы празднуют?»
Бусин нырнул в машину и завёл мотор:
— Можно ехать?
— Ещё как можно! — Антоний уже сидел рядом с расторопным водителем.
Машина жалобно засипела, дёрнулась и лихо рванула вперёд, опрокинув на прощание мусорную урну, доверху набитую всякой мелкой дрянью. Мимо бесшумно пронеслись чёрные тени могучих джипов без номеров.
— Куда? — задал уместный вопрос Бусин.
— В морг. Сегодня там пополнение ожидается.
— А завтра?
— А что у нас завтра? — Антоний задумался. — Кажется, пятница. Тебя объявят в федеральный розыск, как особо опасного рецидивиста-убийцу. Фотографии в газетах, интервью, гонорары, слава…
— Откуда? — засомневался новоиспечённый рецидивист. — Ни документов, ни адреса не спросили. В дежурку посадили и ушли. Потом стрелять начали. Я под стол…
— Даже так, — не дослушал Антоний. — Тогда должен тебя огорчить, мой юный борец с ментовским беспределом. Утренний брифинг отменяется.
«Шаромыжники. Даже административный протокол составить не удосужились, — с настроением прикинул Антоний. — А ведь правонарушение движитель прогресса…»
— Антон Николаевич, а какую вы этому майору корочку показали? Вы тоже полицейский?
— Не совсем. Я полицейский в кубе!
— Как это?
— Лёша, у тебя что в школе по математике было?
— Три, — слукавил Бусин и, усовестившись беспардонного вранья, уточнил: — С минусом.
— Гуманитарий?! Похвально! Объясню иначе. Полицейский исполняет письменные указы начальства, а в отсутствии таковых, руководствуется законом о полиции. Я же вне закона и подчиняюсь только устным приказам командира. Вот, к примеру, как ты мне. Так?
— Ага.
— Значит, в нашем полку прибыло, — Антоний снисходительно перешёл на «вы». — Поздравляю вас, Алексей Алексеевич! Теперь вы сотрудник Федеральной службы безопасности или КГБ… в просторечье…
— Как это?
— А вы как себе это представляли? Торжественная присяга, вручение табельного оружия? Нет, Лёша, не будет даже салюта с запуском баллистических ракет. У нас всё строго. С этой минуты ваше главное оружие — скромность.
— Это я чего, завербован, что ли? — искренне удивился Бусин.
— Вас что-то смущает, солдат?
— Нет.
— Тогда вперёд! За Родину!
Бусин поддал газку, и машину резко бросило в темноту затюканных провинциальных улочек — исконную колыбель всех разведчиков и контрразведчиков мира.
Глава 7. Под сенью морга
Высокие кусты акации густо разрослись вдоль железного забора вокруг общей территории станции скорой помощи и городского морга, разместившихся в приземистом одноэтажном здании постройки позапрошлого века.
Прохор, Никодим и Тимофей расположились прямо на волглой земле в кустах.
Вход в казённое учреждение благодаря уличным фонарям просматривался хорошо. Никакой вывески о том, что в этом стареньком, потрёпанном временем домишке ведётся ежедневный приём усопших, не наблюдалось. Кругом было уныло и тихо, как на погосте.
Скорбную безмятежность филиала районной больницы нарушила дробь далёких хлопков, раскатами многократного эха рассыпавшихся над крышами мирно спящего городка.
— Салют, что ли? — прошептал Тимофей.
— Не похоже, — заспорил Никодим.
— Да не егозите вы, — прорычал Прохор. — Загалдели…
Прошло ещё немного времени.
— А может он вообще не придёт? — хныкнул Тимофей.
— Не нуди, — Никодим легонько поддел Тимофея кулаком в бок.
— Ай! — возмутился Тимофей.
— Кыш! — ухнул из темноты Прохор. — Черти косорукие…