— Это правильно, — одобрил простоватый Никодим, не особенно вникая в хитросплетения устных договорённостей.
— Не морочь брату голову, — вмешался обстоятельный Прохор. — Ты по делам куда-то собирался.
— Да! Чуть не забыл! — Антоний погрозил Никодиму пальцем: — Ох, и ушлый же ты.
— Я?! — Никодим привстал из-за стола.
— Сядь! — рявкнул Прохор. — Не видишь, балагурит. Развесил уши. На-ка лучше… прореху подлатай. — Сняв с бронзового, потемневшего от времени литого крючка потрёпанную кожанку с ободранным рукавом, швырнул брату. — А то ходишь, как оборванец. В Москву едем, не куды-нибудь.
— Пошли, лишенец… коней седлать, — Антоний кивнул Бусину на выход. — Учителя твоего навестим, Александра Сергеевича Пушкина.
— Спичкина, — поправил Бусин.
— Ну да, Спичкина, — принял поправку Антоний. — Хотя какая разница. Ты же божился, что они родственники.
— Я?!
— Ну, не я же, — ни секунды не колеблясь, отмежевался Антоний. — Говорил, что у него мама в Москве живёт. Арина Родионовна. Говорил?
— Да-а… — смутно припомнил Бусин.
— Её тоже проведаем, — развил план Антоний. — Надо же где-то перекантоваться. От сынка её алхимика весточку передадим. Глядишь, сжалится старушка — приютит погорельцев. Ну, ты чего… ещё здесь?..
— Бегу, — Бусин охотно сорвался с места и стремглав умчался к машине.
Низенький домик сельского учителя утопал в вишнево-яблоневых зарослях и с улицы был почти неприметен.
Бусин посигналил.
На крылечко вышел Спичкин в своей неизменной спортивной майке.
— Александр Сергеевич, вы, конечно же, слышали о ночном пожаре, — начал издалека Антоний.
— Да, да, — обречённо покивал отзывчивый Спичкин и со светской учтивостью посторонился. — Лёша, может быть, вы с товарищем в дом пройдёте?
— Как вы это верно подметили! — вторя приятному бонтону преподавателя, ухватил нужную нить разговора Антоний: — Ещё вчера окно в цветущий сад, очаг, уют… Эх… Где теперь это всё?! Но… мы, всё-таки, не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. Возьму Алексея в Москву. Едем прямо сейчас. Мечтает стать кулинаром.
— Да, что вы говорите?! — оживился Спичкин, радуясь обещанию погорельцев не обременять своими проблемами.
— Кстати, — на голубом глазу продолжил Антоний, — вам бы тоже не мешало о себе подумать. Не знаю, говорил — нет. У меня дядя в министерстве просвещения. Высокий пост занимает. Вы же не собираетесь до конца жизни в школе за еду батрачить? Вам, батенька, в науку надо. Если не возражаете, я поговорю с дядей насчёт вашей кандидатуры на место заведующего отделом экспериментальной биотехнологии? Там позарез нужен такой самоотверженный для науки человек, как вы.
— Но… вы же меня совсем не знаете, — залился краской молодой учитель биологии.
— Мне достаточно рекомендации вашего любимого ученика, — отрезал Антоний, похлопав по спине рядом стоящего Бусина, слегка оторопевшего от услышанного. — Кстати, Александр Сергеевич, можете тоже посодействовать, внести свой посильный вклад в становлении юного таланта. Мы с Алексеем решили, что он некоторое время пока у меня побудет. Надо только комнату освободить. Ну и, само собой, кроватку подкупить… То да сё… Быт обустроить. Думаю, за денёк-другой управимся. Ну, а до завтра… Вы говорили, у вас мама в Москве скучает. Может, Лёша одну ночку…
— Конечно-конечно, — мелко засуетился Спичкин, разгорячённый сверкающей перспективой нобелевского лауреата. — Мама будет очень рада. Её частенько бывшие ученики навещают. Бывает, и на ночь остаются.
— Вы бы черканули записочку маменьке, — подсказал Антоний. — Так, мол, и так.
— Да вы заходите! — пригласил Спичкин и юркнул куда-то в глубину дома.
— Спасибо, — Антоний перешагнул порог и, чуть задержавшись, строго обратился к Бусину: — А ты останься. Лошадёнку посторожи, а то у вас тут неспокойно. Бандитские разборки всякие.
Подойдя к столу, за которым уже сидел Спичкин, подыскивающий подходящий лист бумаги, Антоний достал наручные часики с хитрой начинкой, повернул регулятор и начал диктовать письмо сына к матери.
Вскоре письмо Спичкина с адресом мамы и настоятельной просьбой приютить на ночку-другую семью погорельцев, лежало в кармане Антония.
А ещё через пару часов Антоний, Бусин, Прохор, Никодим и Калина, объезжая бесконечные автомобильные пробки и вконец добивая дряхлый изболевшийся организм старенького «Жигулёнка», неумело крутились в тесных проулках одного из старых районов Москвы недалеко от Чистых прудов. Узкие проходы между громоздкими сталинскими домами и дизайнерскими трупиками мёртворождённых новостроек были плотно заставлены иномарками: Бусину приходилось выделывать немыслимые пируэты, торя путь к пенатам Спичкина.