— Лучше бы ты себе в… попал, скотина! — Грумов отпихнул стол и грубо выкрикнул чернявой кассирше за барной стойкой: — Передай своему трактирщику нерусскому, я его гадюшник, свинарник вонючий, завтра же прикрою! Уроды недоделанные! Всю Россию заполонили, как тараканы. Не продохнуть.
Выйдя из кафе, он ещё продолжал яростно, беспрестанно материться, пока не сел в служебный «Мерседес» и не захлопнул за собой дверь.
По пути в Москву Грумов обзвонил нужных людей, сговорился о встрече; по прибытии к означенному месту все были в сборе.
— Что за спешка, Жень? — по мраморным ступенькам широкого крыльца с роскошными перилами ручной ковки спускался импозантный толстяк, чем-то смахивающий на маленького чисто выбритого кабанчика, приодетого в дорогой муаровый костюм.
— О-о-о!.. — развязно воскликнул Грумов, широко раскидывая ручищи навстречу холёному кабанчику. — Александр Петрович! Зар-р-раза такая!..
Александр Петрович ловко увернулся от медвежьих объятий генерала и недовольно переспросил:
— Что случилось? Сорвал всех по тревоге, как оглашенный. Целый синклит мне здесь устроил.
Грумов, почувствовав лёгкий холодок в тоне старого приятеля, понял — надо срочно объясниться:
— Беда, Сашка! Пошли в дом. Все приехали?
— Все, — Александр Петрович насупился.
— Я с этим, — Грумов кивнул на капитана, — обалдуем.
— А-а, — махнул рукой Александр Петрович. — Чего с тобой поделаешь.
Грумов с капитаном прошли в шикарные апартаменты загородного дома, миниатюрную копию старинного французского замка эпохи Возрождения.
— Лепота! — искренне позавидовал Грумов, и не без злорадства добавил: — Хоть прячь. Загрызут.
— Не дотянутся. Сейчас наша власть. Да и людишки ноне жиденькие пошли, дрянные да никудышные. Мелкота одна. Спасибо товарищу Сталину. Селекционер божьей милостью был. Так прополол…
Грумов вошёл в просторный зал с мозаичным паркетом из наборного дерева разных пород и, не здороваясь, заорал, как на весёлой пирушке:
— Драгоценные мои! Как же я по вам, засранцам, соскучился! Знаю-знаю, государственные дела, всё такое!..
— Чего надо? — сухо оборвал приветственную речь генерала серьёзный бородач в сером полосатом костюме с депутатским значком. — Мне на самолёт через сорок минут.
— Действительно, — присоединился громила в прокурорской форме. — Кончай трепаться.
На мягких кожаных диванах, в удобных креслах свободно разместились важные напыщенные гости: по манере держаться, по одежде, по некоторым официальным знакам отличия каждый представлял собой что-то особенное, независимое, как целая империя. Никто ни с кем не переговаривался. Все выжидающе смотрели на «виновника торжества».
— Человечка одного в Москве отыскать надо! — четко, как на параде, изложил самую суть Грумов. — Вопрос жизни и смерти! Плачу наличными. За информацию сто тысяч долларов, за самого миллион.
В зале повисла оглушительная тишина.
— Делов-то, — пренебрежительно хмыкнул смуглолицый господин с вычурным перстнем, в платиновой оправе которого гордо сверкал голубой бриллиант весом не менее двадцати карат. — Начать да кончить. Сыщем мы твоего человечка. Хоть завтра…
— Завтра будет поздно. Он мне сегодня нужен.
— Сегодня? — толстяк в строгом чёрном костюме осуждающе покачал головой. — Это надо всех на три буквы послать и заниматься только твоим делом. Ты вчера башкой нигде не ударялся? — Лоснящееся лицо полного господина, примелькавшееся за последние десять лет в телевизионных передачах, заметно набрякло, покрылось пунцовыми пятнами.
— Да какие у тебя дела?! — окрысился Грумов. — Мясо молодое на тусовки сгонять для богатеньких пердунов, чтоб слюнки пускали… и на всякую твою благотворительную хренатень раскошеливались…
— Много говоришь, — не вытерпел пустой перепалки депутат.
— Он бы сказал короче, да ума не хватает, — с ехидцей ввернул сановитый прокурор.
— Или запаса словарного, — не преминул присовокупить задетый за живое делец от телевидения.
— Двести тысяч за информацию и два миллиона за человека! — на одном дыхании выпалил Грумов.
«Что я несу?!. — сам себя испугался Грумов, — Дёрнул меня чёрт. Хотя… его же слова — денег не жалей. Чьих денег? Сколько братство за млешака отстегнёт? Что значит, не жалей? Мне чего, из своего кармана докладывать? Может, ты меня кинуть хочет?.. Нет… это вряд ли. С прокурором по полной за меня расплатился. Надо созвониться. Вот тварь! Совсем запутал!..»
— Миша, сколько у него там? — пожилой господин с неброской внешностью, до этого незаметно сидевший на краю полосатого диванчика, вежливо обратился к соседу, на коленях которого лежал раскрытый ноутбук.