От страха перед неизбежной вылазкой в самую гущу событий, Тимофей стал почти невидимым: обмяк, осунулся.
«Пересидеть, что ли, да уйти восвояси, — метался в сомнениях Тимофей. — А чего скажу? Надо сходить».
Из подъезда Тимофей вышел не спеша, стараясь держаться прямо, достойно, но к месту доковылял уже древним сгорбленным старичком, причём боком (шаркающим приставным шагом), не совсем понимая от затяжного испуга — продолжает он идти или топтаться на месте.
Между тем голоса стали разборчивее.
— Если бы не берёза.
— Нельзя его шевелить.
— Ну и чего? Он тут до утра будет валяться?
— Сейчас подъедут. У них ортопедические носилки…
— Ну, как он, Марин?!
— Нас ещё с тобой переживёт! Шину тащи!
— Ну, долго он там?
— У него служба. Протокол оформит и подойдёт.
— Правильно. Как на работу, так чтоб без опозданий, а домой можно и припоздниться. Хоть бы раз за сверхурочные заплатили. У меня, может, каждый день со стресса начинается, потому как встаю по будильнику.
— Михалыч! Деньги зло!
— Ага, и чем их меньше, тем они большее зло.
Подкатила вторая машина скорой помощи. Из неё вылез молодой рыжий доктор в очках: подтянутый, резкий; на правой щеке косой шрам. Он подошёл к лежащему на подмятых ветках шиповника телу и присел на корточки. Кашин сдавленно постанывал. Рядом стояли медсестра и врач, подъехавшие ранее.
— Извините за задержку. Пробки, — скупо повинился вновь прибывший и по-военному кратко осведомился: — Шейные целые?
Пожилой врач с жиденькими усиками и набрякшими мешками под серыми усталыми глазами, бесцветным голосом пояснил:
— Кажись, целы.
— Что значит, «кажись»?! — овальные стёкла очков боевитого лекаря выстрелили острыми зайчиками в засыпающего коллегу.
— То и значит, — обиженно пробубнил стареющий эскулап. — Иначе бы мы вас не вызвали.
Рыжий медик бережно, без суеты проделал над телом Кашина какие-то манипуляции и кратко распорядился:
— Во вторую городскую.
— А как же наш вызов?
Оставив вопрос коллеги без ответа, бравый доктор зычно скомандовал, обращаясь к шофёру и санитару:
— Несите!
— При деньгах, видать, раз во вторую, — запальчиво высказался шофёр первой неотложки. — Такие за один раз не помирают….
— Зато ты, Михалыч, кряк! и тама, ха-ха-ха! — из рядом стоящего уазика раздалось задорное «ржание» широкоплечего сержанта полиции.
— Смотри, не надорвись, жеребец, — огрызнулся седовласый Михалыч. — Смерть она ко всем дорожку сыщет.
— Не успеет, — не унимался жизнерадостный громила. — Говорят, через годков двадцать таблетки от старости изобретут. Дотянешь, Михалыч?
— Пока тянуть буду, — глаза Михалыча зло блеснули, — я ещё не одного богатея навещу, а там, глядишь, и тебе землицы отмежуют.
— Это в тебе классовая ненависть клокочет, — подзуживал надоедный сержант. — А ты представь, что все буржуи с другой планеты. Враз полегчает. Ты на них в телескоп, а они на тебя в микроскоп… ха-ха… Масштабы-то у тебя с ними разные. То, что ты за рубль покупаешь, им за тысячу втюхивают… ха-ха!..
— Ты чего здесь топчешься, дедуля? — проявил профессиональный интерес к Тимофею молоденький лейтенант полиции: в руках у блюстителя порядка была рулетка, ручка и несколько листков бумаги. — Ты не из этого подъезда?
— Я в магазин, — проблеял насмерть перепуганный Тимофей.
— Живёшь где, дед?! — крикнул в ухо Тимофею полицейский.
— У меня денег нет, — неожиданно для себя ляпнул Тимофей.
— Чего ты к деду привязался? — одёрнула служаку невысокая, с лихой стрижкой вороных волос медсестра, приехавшая со старым врачом, и уважительно обратилась к прохожему: — Идите, идите, дедушка.
— Забирай его с собой, Маринка, — стебался долговязый сержант. — Дед, по ходу, уже на ладан дышит. Пока доедете, сам потихоньку до нужной кондиции дойдёт, как помидор на подоконнике. В оба конца бензин сэкономите. Ха-ха-а!
— Ты, я вижу, только на поводке такой храбрый, — съязвила в ответ медсестра. — Наплёл с три короба. Хоть бы позвонил. Катька тебя что ли, эта сосулька крашеная, зацепила?
— Да, не-е-е… — растерялся сержант, вспомнив вчерашний одноразовый романчик с замужней парикмахершей из салона красоты с претенциозным названием «Золотой Диор».
— Не напрягайся, — медсестра проворно залезла в машину. — Меньше текста, больше смысла…
Машины скорой помощи разъехались.
Лейтенант напоследок бросил в сторону Тимофея быстрый прицепистый взгляд.
Тимофея словно током дёрнуло: втянув голову в плечи, он медленно отвернулся и, на плохо гнущихся ногах, засеменил обратно; хотелось поскорее укрыться от излишнего внимания.