— Да пош-ш-шёл ты… — обиженно прошипел Семён, передавая винтовку, увенчанную длинным глушителем. — Убивец.
Антоний дождался, пока уедет такси, поудобней приладился к прикладу и как на стрельбище в три секунды двумя выстрелами в голову уложил водителя и пассажира легковушки.
— Какая красивая смерть, — философски произнёс Антоний. — Думаешь себе о чашечке горячего кофе, какой-нибудь шаловливой нимфеточке и вдруг — бац! — и всё. Приехали. Как бы я хотел умереть вот так, внезапно, полным сил, здоровья. Ты, вообще, веришь в загробную жизнь?
— Нет там ничего, — без настроения заключил Семён. — Темно и холодно.
— Безбожник, — понарошку осудил Антоний.
— Религия — прибежище толпы, — задиристо и совсем не в шутку парировал Семён. — А я человек творческий. Мне одному скучно не бывает.
— Поднимайся, циник, — Антоний подошёл к краю крыши. — Не все же такие талантливые, как ты. Кому Бог, кому закон. Пусть каждый своего боится. Я вот, к примеру, тоже не верю в Бога… нисколечко, но… за то, чтобы другие могли верить, молиться, пожалуй, и жизнь бы отдал…
— Чью? — ироничная усмешка искривила бархатистые губы Семёна.
— Балбес, — хотел, было, закрыть тему Антоний, но задетый за живое, всё же ответил: — Я образно. Так сказать, фигурально выражаясь. О серьёзных вещах говорю, а ты… — в кармане зажужжал телефон, пришлось отвлечься: — Алё?
— Это я, Степан, — прошептал голос в трубке. Я в больнице. В подвале.
— Ты откуда звонить должен был, балда?!
— Не берёт оттуда.
— Ладно, потеряйся там, где-нибудь. Сейчас подъедем.
— Жду.
Антоний отключил телефон и с настроением сообщил:
— Живём, братуха! Теперь по самую макушку в говне искупаемся. Есть лазейка. Давай пулей к нашим клиентам. Засвидетельствуй кончину.
Семён слез с крыши, надел халат, проверил пистолеты и убежал в темноту, к легковушке.
Антоний же этим временем на машине скорой помощи подъехал к валгаям:
— Здорово, полуночники!
— Привёз?! — прогремел Прохор.
— Не так быстро, — остудил горячего компаньона Антоний, вылезая из машины. — Сначала надо пройти краткий курс молодого бойца.
— Чего пройти? — Никодим бросил на Антония тяжёлый затуманённый взгляд.
— Ты кроме арбалета и лука ещё из чего-нибудь стрелять умеешь? — самоуверенно подсмеялся Антоний.
— Говори дело, — выдвинулся вперёд Прохор.
Антоний открыл заднюю дверь машины, достал короткоствольный автомат Калашникова с глушителем:
— Такую штуку видал?
Прохор молниеносным движением выхватил из рук Антония автомат, взвёл затвор и выпустил длинную очередь по бетонной стене.
«Вот тебе и деревенщина… неотёсанная… — поразился Антоний. — Бедовые ребята! С такими ухо востро…»
К месту несанкционированного стрельбища из темноты вышла высокая, стройная сестра милосердия в белом распахнутом халатике, с двумя внушительными пистолетами в руках.
— Больше вопросов не имею, — Антоний осторожно забрал из рук Прохора оружие и указал на друга: — Познакомьтесь. Семён…
— Мало нам одной бабы… — не сразу разобрался Прохор.
— Я извиняюсь, — вмешался в разговор Семён, сбавив голос на пару октав ниже. — Баба, конечно, слово необидное, но в данном случае лучше называть вещи своими именами. Честь имею представиться… Семён Григорьевич…
— Да парень это, — запоздало уточнил Антоний. — Наш внештатный сотрудник по конспирации. Работает под легендой медсестры. Не мешало бы и вам… Вот только рожи ваши никаким макияжем не замажешь…
— Сам ты рожа! — огрызнулся Прохор. — Говори толком.
— Млешник в больнице, — перешёл к делу Антоний, — под неусыпным оком тамплиеров…
— И молчал?!! — глаза Никодима округлились. — Да хоть озолоти, не пойдём!
— Вот уж страсти-то! — одновременно с Никодимом охнула Калина и тоже засобиралась домой. — Вертаться надо…
— Тихо вы! — приструнил родственников Прохор и обратился к Антонию: — Ну?
— Охраны много. Вооружены… до зубов, — скупыми штрихами обрисовал пугающую картину Антоний, после чего поставил конкретную задачу: — Под видом медперсонала проникаем внутрь и берём млешака… силой.
— У тебя с башкой всё в порядке?! — бранчливо прогудел Никодим и, не дожидаясь ответа на остро поставленный вопрос, невежливо тыкнул пальцем в сторону Семёна: — Вот с ней… с ним и иди, а мы на свежем воздухе обождём.
— Ты можешь хоть на минуту заткнуться? — устало попросил Прохор. — Зря, что ли, в такую даль притащились.
— Да он псих! — не успокаивался Никодим. — И медсестра его психическая. Ты-то чего, Прохор, тамплиеров не знаешь?