Антоний сбросил с плеча ценный груз и, переведя дух, протрубил:
— Отходим!
Подоспевший Данилин попытался оказать пациенту первую медицинскую помощь.
— Бего-о-ом! В подвал! — грубо гаркнул на врача Антоний. — К вентиляторам!
Данилин дуром кинулся к противоположным дверям служебной лестницы. Антоний снова взвалил Кашина на плечо и продублировал команду к отступлению:
— Прохор! Оглох что ли?! Поднимайся! Уходим!
— Нико-о-ди-и-м! — не прекращая отстреливаться от противника, страшным голосом взревел Прохор. — Уводи Калину! Я догоню!
Никодим с Калиной похватали вещи и, сгибаясь под непомерной ношей, поплелись за Антонием. Внизу в образе разъярённой и прекрасной в своём гневе огненно-рыжей медсестры их встречал Семён, сжимая в каждой руке по автомату.
— Веселей! Веселей! Капуши! — подгонял Семён. — Патроны кончаются! Их там, как муравьёв! — прикрывая сотоварищей, он вертелся, как чёрт на углях, метко укладывая короткими автоматными очередями одного бойца за другим.
— Подвал где?! — крикнул Антоний.
— Сюда, — Данилин спустился по узкому проходу в цокольный этаж, ткнулся в запертую дверь. — Закрыта.
— Уйди! — Антоний выстрелил в замок, затем одним ударом ноги вышиб непрочную дверь: — Таблетки взял?!
— Шприцы… — Данилин похлопал себя по оттопыренным карманам халата, — обезболивающее, снотворное. Ему покой нужен…
— Снимай!
— Чего?
— Халат! Сюда давай.
Данилин послушно выполнил команду:
— Антибиотики в левом. Жёлтенькие такие…
— Смотри! — Антоний показал рукой куда-то за спину врача.
Данилин обернулся и в тот же миг получил сильнейший удар по голове: рукоятка тяжёлого пистолета угодила в самое темечко; колени врача подогнулись; и он упал, потеряв сознание.
Уже через минуту Прохор перекидывал Никодиму в колодец остатки снаряжения, что удалось донести. Антоний отстреливался у двери. Степан помогал Калине в тесной канализационной трубе оттаскивать млешника. Семён крепил взрывчатку.
Закинув в люк последний рюкзак, Прохор влез в узкую каменную трубу и уже оттуда позвал Антония:
— Всё! Антон! Уходим!
Антоний поджёг припасённую дымовую шашку, зашвырнул её в дверной проём, за ней гранату и откатился за бетонный выступ: грянул взрыв; подвал начал быстро заполняться пышным белым дымом. Выпустив длинную очередь из автомата, он подбежал к колодцу, бросил в преследователей вторую гранату и прыгнул вниз: почти в свободном падении, жестоко обдираясь о железные скобы лестницы, торчащие из кирпичной кладки, он (относительно) благополучно приземлился на что-то мягкое. Прогремел второй взрыв: сверху посыпалось песчаное крошево.
Из тёмной глубины вырвался надсадный крик Семёна:
— Анто-о-он! Сюда-а-а! Скорей!
Антоний, ориентируясь на зов, вслепую, на полусогнутых протрусил несколько десятков метров и слёту врезался в Семёна.
— Ложись! — Семён сбил Антония с ног и вместе с ним повалился на землю. — Ща рванёт!..
Прогрохотал очередной взрыв, более мощный, чем предыдущий.
В тугом затхлом воздухе повисла мёртвая тишина; чёрная удушливая пыль покрыла одежду беглецов грязной земляной порошей.
— Валим, пока не поздно, — высказал опасение Степан.
— Куда? — Антоний сплюнул: на зубах скрипело.
— Туда, — Степан посветил мигающим фонариком в проход. — Пролезть можно. Только, боюсь, после такой встряски как бы свод не рухнул. Лучше обойти, — и перевёл дрожащий луч света в противоположном направлении туннеля. — Здесь порода крепче.
— Смотри, Сусанин, не ошибись, — Антоний поднялся, расправил спину, насколько это было возможно, и придавленным шёпотом скомандовал: — Подъём, орлы. Манатки в зубы и за мной… на цыпочках. Я млешака потащу.
— Какого млешака? — спросил Степан.
— Недужного.
— А-а, — протянул Степан. — В бинтах который. А чего с ним?
— Упал, — сухо изложил историю болезни пострадавшего Антоний. — Тебе чего?.. На закорках покатать хочешь?
— Нет, я так, — взвешенно оценил щедрое предложение Антония дошлый Степан и, не будь дурак, подцепил первую случившуюся под рукой ношу. — Я пока вперёд. Идите на свет.
— Я понесу, — неуступчивым тоном заявила Калина. — Как бы не помер…
— Неси, сестра, — утверждающе громыхнул Прохор.
— Да тихо ты, труба иерихонская, — свистящим шёпотом прикрикнул на Прохора Антоний. — Слышал, чего специалист сказал? И так всё на соплях. Пусть тащит. Никодим где?
— Вон, — придавленным басом шепнул Прохор. — Хребтом мается. Пулей, кажись…