— Он же в бронежилете был, — удивился Антоний.
— В бронежилете, — подал недовольный голос Никодим. — По рёбрам так настучали…
— Тьфу ты, — отлегло на душе Антония. — Давай поднимайся, страдалец. Носильщиков нет.
— Кирпичами ты их, что ли, набил? — закряхтел Никодим, взваливая на себя рюкзаки и сумки, какие попадались под руки.
— Сёмка! — окликнул фронтового друга Антоний, вытягивая шею, пытаясь хоть что-то рассмотреть в кромешной тьме.
— Здесь я, — шепнул в ухо Антонию Семён.
— Ух, дьявол! — отпрянул Антоний. — Где тебя черти носят? Поставь растяжку с гранатой. Мало ли… Мы пока дальше потопаем.
— Далеко не уходите, — попросил Семён.
— Хорошо, — Антоний принялся добирать оставшееся.
Местами подземный канал водоотливного горизонта сужался так, что приходилось ползти на четвереньках: ноги увязали в топкой зловонной жиже канализационных стоков; испарения резко били в нос — дышать было почти нечем.
Вскоре за поворотом мелькнул отсвет фонаря, послышался спокойный голос Степана:
— Идите сюда.
Один за другим все перебрались на тесную отмель глинистого заплёска: неширокая полоска земли, усеянная мелким камешником, вытянулась вдоль кирпичной кладки с жирными натёками непонятного вещества, похожего на заплесневелый студень; сверху непрерывно сочилась вода; воздух посвежел.
— Аккумулятор сел, — просительным тоном сообщил Степан, обращаясь к Антонию.
— Халявщик, — нелицеприятно отозвался Антоний, но оспаривать жизненную позицию ценного проводника не стал.
— Да я не успел… — начал было оправдываться Степан.
— Ладно, не гоняйся, — Антоний нащупал в одной из замаранных нечистотами сумок какую-то массивную железку и извлёк наружу. — Это что за штукенция?
— Самое оно! — Степан обеими руками ухватился за портативное устройство. — Дорогая. Переносная газорезка. Теперь мы везде…
— Ну, коммерсант! — подивился Антоний. — Загрузил как на Луну…
— А аккумуляторы? — заканючил Степан.
— Не гунди! — вспылил Антоний, вляпавшись во что-то скользкое, противное. — Семён! Прохор! Вытряхивайте всё из мешков! Обновки мерить будем.
Через полчаса возни с вещами экспедиция снарядилась: прорезиненные костюмы из тонкого шуршащего брезента с войлочной подбивкой поверх чистых хлопковых комбинезонов; на ногах шерстяные носки и длинные резиновые штаны (одно целое с сапогами); толстые подошвы подбиты металлическими шипами; на головах лёгкие каски из слоистого пластика с закрепленными на них фонарями. У каждого из-под каски свисал длинный брезентовый наплечник, как у пожарных, плотно закрывавший шею и скрепленный спереди лентой липучкой. Все мужчины, кроме Степана, у которого имелось своё немалое снаряжение, взяли по автомату и рюкзаку. К поясу каждый прикрепил альпинистскую оснастку, раскладную сапёрную лопатку, кирку и жёсткий пластмассовый футляр с компактно уложенной надувной лодкой и запасом патронов со сжиженным газом для быстрого надувания плавсредства. Кашина укутали в лёгкое походное одеяло на синтепоне и, поместив в спальный мешок из непромокаемого материала, уложили на импровизированные волокуши из бронежилетов.
Впереди лежал длинный извилистый туннель, которому, казалось, не было конца.
Глава 16. Москва подземная
Калина, похожая в новом наряде на былинного богатыря в доспехах, с трудом протискиваясь в очередную трубу, упрямо тянула за собой млешника:
— Что б вас всех чёрт подрал!..
Кашин издал еле слышный стон.
— Проша! — радостно вскрикнула Калина. — Дышит…
— Подожди, не тормоши пока, — попросил Антоний, всё это время неотступно следовавший за Калиной: — Где болит, Коля?
Кашин застонал громче.
— Понял. Везде, — сообразил Антоний. — Будем лечить. — Достав шприц с анальгетиком, он сделал Кашину внутривенную инъекцию. — Сейчас полегчает.
Кашин затих.
— Не помрёт? — забила тревогу Калина.
— Не должен, — успокоил Антоний. — Млешаки, они живучие.
После того как Антоний вколол Кашину снотворное, Калина заботливо застегнула спальный мешок и осторожно потянула на себя.
— Чего ты его как младенца нянькашешь, — поторопил Антоний. — Говорю тебе, ещё нас с тобой переживёт.
Через полчаса беглецы выбрались из узкого водостока и очутились в широком канализационном коллекторе с низким сводом, облепленном рыжими сосульками сталактитов. От коллектора в противоположные стороны отходили два длинных туннеля, бугристые стены которых были сложены из красных ноздреватых кирпичей, покрытых чёрной слизью с резким неприятным запахом. Донёсся шум проходящего поезда. По глянцевой поверхности дёгтярной лужи, густой антрацитовой массой застывшей перед входом в один из туннелей, пробежала мелкая рябь; с рыжих сталактитов закапал крупный дождик.