Все поползли обратно следом за горбатым карликом.
— Мары теперь какие-то! — громыхнул зычным басом Прохор. — Чтоб тебя разорвало!
— Это на станции, дяденька… — испугался Никита.
— Там строители нелегалов прячут от полиции… во время облав… — Гном мелко засуетился, торопливо припрятывая дарёный деликатес; переложил его из сумы за пазуху. — Вам же туда?
— Туда-туда, — кивнул Антоний. — Веди, не отвлекайся.
Через пятьдесят метров Гном свернул в ещё более узкий проход, такой тесный, что рюкзаки пришлось снять. Дальше ход стал понемногу расширяться, пока не вывел в просторный прямой туннель с ровными стенами из белого камня старинной кладки.
Никита подобрался к Антонию и легонько щипнул за рукав:
— Дядь, дай ножик.
— Что, уже пришли? — Антоний недоверчиво посветил вглубь туннеля.
— Нет, — нахохлился Никита. — Через кладбище не пойду. Они на той стороне. Тут от монастырского хода рукой подать.
— Вот тебе раз, — пристыдил юного аборигена подземелий Антоний. — Покойников убоялся.
— Это они горную выработку так называют, — объяснил за Никиту Гном. — Туда в старину трупы сваливали. Всех подряд. От чумы, оспы. Пока до краев не заполнили. А через двести лет дорогу прорыли. Стены из одних человеческих костей. Земли не видно. Бывает, заражаются…
— А дальше? — спросил Степан.
— А дальше… Мары живут, — невнятно прожевал беззубый Гном. — Они там тоже не ходят. Страшатся.
— Ну, ты завёл, пострел! — накинулся на Никиту Семён.
— Ничего, больше грязи — шире морда, — Антоний протиснулся поближе к словоохотливому Гному: — Далеко отсюда?
— Да не так чтобы, — почти слитно прочавкал Гном. — Как до проводов порезанных дойдёте…
— Провода? — разобрал одно слово Антоний. — Какие провода?
— Разные, — Гном часто заморгал, — телефонные, электрические. Откуда я знаю. Это Чокнутый в них разбирается.
— Какой Чокнутый? — заинтересовался Антоний.
— Да обретается тут один, — карлик криво усмехнулся, — певун с придурью. С Боровицкого холма через каменоломню таскается. Чудной такой. Этой весной речка между бункером и техническим туннелем промоину в тюбинге пробила. Теперь он присосался там, к проводам, как клещ, и болтает со всеми, кому не лень.
Антоний вымерил говорливого гнома долгим взглядом и поучительно провозгласил:
— Ну-ка, Степашка… доставай свой планшет и неси Гному на экспертизу.
Степан развернул бумажную карту, запаянную в целлофан, осветил фонарём и показал Гному место, до которого дошли.
— Нет, — затряс головой Гном, — вот где мы, — и уверенно ткнул в карту жёлтым скрюченным ногтём, окаймлённым чёрной полоской земли.
Степан достал компьютер, включил навигатор, сравнил:
— Точно. Как же так?..
Гном скромно пожал плечами.
— Ты москвич, что ли? — Степан был заметно обескуражен.
— Москвич… — понурился Гном и, вспомнив о былом, поведал новым знакомым свою прискорбную историю: — У меня квартиру отняли, потом зарезали, в сточный колодец сбросили, а я выжил. Добрые люди помогли. Теперь мой дом здесь. А чего?.. Не каплет и ладно. Друзья появились. Наверху не было. Больных лечу, по мере возможности. Я раньше в тюремной больнице фельдшером работал… Вот только по солнышку скучаю. Хоть бы глазком одним…
— Тебя как зовут? — участливо спросил Степан.
— Гном, — представился карлик. — А-а, то есть, Максимилиан. Да зовите Гном. Я уж свыкся…
— Он не обижается, — подхватил Никита.
— Макс! — вероломно вмешался в тёплую беседу ценителей подземелий прагматичный Антоний. — Покажи этому дилетанту, — и кивнул на Степана, — по плану, как к Боровицкому холму пройти.
— Это не доходя кладбища, — Максимилиан внимательно всмотрелся в затейливый чертёж и начал кропотливо водить грязным указательным пальцем по путеводным линиям, пунктирам, шепеляво приговаривая: — Сюда, сюда. Здесь под крепостную стену свернёте…
— Кладка из таких громадных камней, — Степан широко развёл руки в стороны, показывая размер строительных блоков и заодно меру своей осведомленности. — Да?
— Угу, — подтвердил Максимилиан и снова чиркнул ногтём вдоль какого-то извилистого пунктира. — Потом спуститесь сюда…
— Там же воды доверху, — не согласился Степан, тыча пальцем в какой-то картографический знак. — Вот же, отмечено.
— Сейчас нет, — со знанием дела заспорил Максимилиан. — Вот весной, когда грунтовые воды поднимутся…
— Так! С Боровицким холмом, кажется, разобрались! — впервые за всё время скитаний под землей Антоний свободно вздохнул полной грудью: — А Чокнутый где, Макс?