— Боюсь, братец, ты не единственный, кто ищет плюсы в её нехватке здравого смысла.
Генри сглотнул. Ничего обидней его брат и придумать не мог.
— Это ей решать, как проводить эти полгода с Джеймсом.
— И тебе решать, что делать сейчас.
— Именно, — тихо ответил он. — А теперь, прошу меня извинить, но меня ждут дела.
Он дождался, пока Уолтер покинет коттедж, и вновь закрыл глаза. Когда он открыл их, то оказался в двадцати шагах от Кейт и остальных. Кусты полностью скрывали его из виду. Генри послал Джеймсу мысль, не особо ожидая ответа:
Джеймс?
Тишина.
Если хочешь помочь Поллуксу, то не советую меня игнорировать.
Джеймс посмотрел на то место, где скрывался Генри.
Вопрос не в том, хочу ли я помогать Луксу. Ты знаешь, что Кейт назвала Зевса бессердечным ублюдком?
И сволочью. Меня переполняет гордость.
Уголки губ Джеймса приподнялись.
Но ты всё равно забрал Кэси в Подземный мир.
Генри замешкал и нашёл взглядом Кейт. Она прислонялась к дереву в паре шагов от Поллукса. Её лицо покраснело, а щёки блестели от слёз. Он не видел её такой несчастной с того дня, как она прибыла в поместье Эдем в поисках способа изменить судьбу.
И снова он виноват в её несчастье.
Я знаю, мы с тобой не ладим, но мне нужно, чтобы ты мне доверился.
Джеймс поднял бровь.
Да ты что? И с чего бы мне это делать?
Потому что тебе не плевать на Кейт и близнецов. Я, как и ты, совершал ошибки… но они не должны расплачиваться за них.
Прошло несколько секунд.
Откуда мне знать, что это не ловушка?
Просто доверься мне. Ты передо мной в долгу.
И новь наступило молчание. Джеймс покосился на Кейт и, похоже, увидел то же, что и Генри: чувство утраты. Такое же мощное, как когда её маму настигла неминуемая смерть. То, что она едва знала близнецов, но при этом так им сопереживала, ранило Генри в самое сердце. И в очередной раз напоминало о том, что он её не заслуживал.
Ладно.
Взгляд Джеймса переметнулся к нему.
Что я должен делать?
Кейт
Ожидание было невыносимым. Как бы мне ни хотелось верить, что Генри поступит правильно, я разрывалась между надеждой и отчаянием. Кэси у него в руках. Чёрт, с тем же успехом он мог уже вернуть его в Преисподнюю! Джеймс не стал бы врать об этом. А если это правда, то наша песенка спета.
Остаётся только один вариант: верить, что Генри хороший. Что, после всего, через что ему довелось пройти с Персефоной, он поймёт, как больно быть насильно оторванным от человека, которого любишь больше всего на свете. Он смилостивится над близнецами. Надежды мало, но она есть.
Лукс стал необычайно молчаливым после ухода Уолтера. Я думала, что он впадёт в ярость, но парень даже не пытался высвободиться из своих пут. Просто сидел у дерева, словно смирился со своей судьбой. Сдался.
Зрелище было просто ужасным. Именно поэтому, когда Элла пошла гладить одного из своих огромных, слюнявых питомцев, я тут же села рядом с Луксом.
— Мне жаль. Я должна была больше стараться.
Он даже не посмотрел на меня.
— Ты заступилась за нас. Другие не сделали ничего, — парень охрип, а его глаза выглядели потускневшими. Тем не менее, он всё ещё шёл на контакт. Пока что. Но если в душе он был таким же несчастным, как на вид, то это всего лишь вопрос времени.
— Этого было недостаточно, — нахмурилась я. — А ты не можешь обратиться к совету, чтобы они сделали тебя смертным и позволили присоединиться к Кэси в Подземном мире? Если они согласились на просьбу Персефоны, то…
— Их гордость не позволит им так поступить.
Конечно же, он был прав.
— Тогда… как только я стану королевой, то непременно что-нибудь придумаю! Я помогу найти твоего брата, чего бы это ни стоило! Ты можешь остаться здесь или же я помогу тебе похитить его из…
— Слишком поздно, — когда он наконец посмотрел на меня, его лицо было лишено всего человеческого. — Он в руках Аида, а тот скорее умрёт, чем позволит моему брату снова уйти. Для него это вопрос чести. Если кто-то ступил на земли Преисподней, они уже оттуда не выйдут. Никогда. Даже в тех редких случаях, когда он позволял мёртвым покинуть Подземный мир, им так это и не удалось.
— Но он дал им попытку, — заступилась я. — Мы придумаем, как всё исправить, ладно? Я сделаю всё возможное, но ты не должен сдаваться. Пообещай мне!
Мы схлестнулись взглядами, и его карие глаза начали оттаивать. Наконец-то в них загорелась искра жизни!