Когда пришло время вводить последнее имя, пальцы начали предательски заплетаться и жать не на те кнопки.
«Мэри Сакриф.
Дата рождения: 01.03.2251
Пропала без вести в Стокгольме в 2254.»
Я встал. Аккуратно отодвинул стул. После чего рухнул на кровать лицом в подушку и принялся орать. Орал пока новехонькие, только из пробирки, связки не начали жутко пылать от боли.
До последнего я надеялся, что Управляющий соврал. Что всё это просто способ меня остановить.
Мне было плохо и хотелось умереть.
Но, как ни странно, виноватым я себя не ощущал.
Несмотря на соблазн, я понимал, что предложение ИскИна полная хрень. И что по факту, остается только спасти всех кого могу или не спасти вообще никого.
А я не для того через это всё проходил, чтобы в конце сломаться.
Хотя очень хотелось. И где-то в глубине души я всё равно ненавижу себя за то, что не бросил всё и не позволил себе остаться в этой самой симуляции.
Горело бы всё синим пламенем, но мы прожили бы вместе до конца.
Могу только надеяться, что сервер отключился сразу и она не чувствовала этой неизбежности.
Весь остаток дня я пролежал в постели. Я не хотел есть, не хотел спать, не хотел вообще ничего. И здраво решил, что важные дяди и их допросы идут нахрен.
Я здесь герой и спаситель человечества. И сейчас герой хочет лежать и умирать изнутри.
Однако бесконечно это продолжаться не могло. На следующий день я получил сообщение на терминал.
«Исходя из твоей истории поиска, ты переживаешь личную потерю.
Но мы были бы очень благодарны, если бы ты всё же уделил нам немного своего времени.
Это ненадолго.
С уважением, Виктор.»
Я поскрежетал зубами, читая эту нарочитую вежливость, когда по факту они мне по душе грязными ботинками топчутся. Но понимаю, что это, и правда, необходимо. Сейчас явно происходит организационный хаос, учитывая, что все проснулись разом.
А даже не зная протокола, я точно уверен, что так быть не должно.
Приняв душ, переодевшись в свежую одежду и выпив питательной жижи, которую мне припёр дрон, я пошел на встречу с руководством.
Теперь главное не сорваться и не отфигачить никого стулом.
А то очень уж хочется.
В переговорной меня встретила группа зеленомордых, как я сам нас окрестил, во главе с той троицей, которая приходила ко мне недавно.
— Всем здравствуйте. Эндрю Сторм, будем знакомы.
Я плюхнулся на свободный стул.
— Вы хотели меня видеть?
Виктор кивнул.
— Итак, Эндрю. В отличии от большинства, ты помнишь о событиях предшествующих пробуждению ясно и чётко?
— Верно.
— Не мог бы ты пересказать нам свою версию событий?
Я хмыкнул и кивнул — делов-то.
Пересказ занял значительное время, хотя я и так многое сокращал. В конце мало кто остался равнодушным. Те самые незнакомые люди, которые смотрели на меня с недоумением и некоторым пренебрежением, видимо, являвшиеся важными шишками, теперь смотрели с уважением и сочувствием.
— Спасибо, Эндрю. Как видите, юноша на своих плечах вытащил завершение проекта Ковчег. И всё из-за одной крохотной ошибки в системе. О причитающихся почестях поговорим потом. Сейчас надо…
Они обсуждали и спорили о каких-то нюансах, а я просто сидел и глядел в потолок. Мне было плевать. Легкий прилив адреналина и гнева, с которым я шёл на собрание, схлынул. Осталась только бесконечная усталость и раздражение. Собрание закончилось, все начали расходиться.
— Виктор, я могу с вами поговорить?
— Конечно, юноша.
— Это вы были Кершем?
— Каюсь, грешен.
— Но разве вы не должны были выгрузиться вместе с остальным руководством? А иначе почему вы не активировали аварийку?
Тот по стариковски крякнул, несмотря на молодое тело, плюхнулся на свой стул и указал на соседний.
— Позволь рассказать тебе историю, хлопчик.
— Некогда жил мальчик, который любил играть в игры. Этот мальчик вырос в мужчину, который с возрастом свою страсть не только не растерял, а лишь приумножил. Но грянули катаклизмы и людям стало не до игр. Этот мужчина посвятил себя спасению человечества и даже отказывался загружаться, пока не загрузится последний выживший. И вот, оказавшись в симуляции, он отказался выгружаться, пока не убедится, что выгрузился последний человек. Но в глубине души он был всё тем же мальчиком, который просто любит играть в игры.
— Искин посчитал ваш разум недостаточно крепким для этой задачи и когда дошло дело до раскрытия истины — отверг вас? — спросил я.
— Всё верно. Я слишком вжился в свою роль. Слишком наслаждался ею. Я бы не смог отречься от всего этого ради абстрактной жизни в реале. Да и, откровенно говоря, многие бы не смогли.