— Двадцать. Так же, как нам с тобой.
— Да? — уголки губ подруги разочарованно поникли. — Хм. Никогда не любила парней одногодок — с ними так скучно! Никаких сюрпризов, все поступки можно просчитать наперед.
— Ну, я бы так не сказала. С этим — не соскучишься, уж поверь мне.
— И на почте работает, — задумчиво протянула Миленка, брезгливо сморщив нос. — Здесь же платят три копейки!
Денег у Морозова не водилось, тут подруга угадала, но меня и это не волновало. Первый раз в жизни меня волновали вещи куда более приземленные. Вроде тех, которые сотни тысяч лет назад заставили приматов влезть на пальму и сорвать банан.
— Это он «пока» на почте работает! Ничего, для человека разумного любой труд полезен, лишь бы причинное место в барах не чесал, как твой Русик.
Я попала в точку и Миленка покраснела.
— У Руслана защита диплома впереди. А еще его ждет место в фирме отца! Он не нуждается в подработке. Тем более, в такой! — она, фыркнув, отвернулась от окна. — Знаешь, какой он гордый?
Я лишь усмехнулась. О гордости у нас были разные понятия.
— Слушай, Агния, а давай я расскажу парням, что этот блондин тебе должен? — предложила подруга. — Пусть они сами с ним поговорят. Ты же знаешь, тебе никто не откажет.
Вот теперь у меня перехватило дыхание от возможной перспективы такого разговора. Кто-кто, а Миленка не отличалась сообразительностью, запросто могла и усложнить Антону жизнь.
Не нужно было мне ее сюда везти, но это оказался тот редкий случай, когда действие опередило мысль, стоило увидеть знакомый поворот. Да и не рассчитывала я с ней встретиться.
— Только попробуй, Архипова! — я взглянула подруге в глаза. — Он мой!
— В смысле — твой? — брови у Миленки взлетели, а рот приоткрылся.
Пришлось предупредить.
— Этот блондин — мой парень! И мне не понравится, если кто-нибудь хоть чихнет в его сторону, ясно?!
Морозов снял рюкзак, рассмеялся какой-то шутке приятеля, и вместе с ним вошел в здание почтового сервиса, скрывшись за дверью.
Проводив его взглядом, я вздохнула и сжала губы. Мне предстояло встретиться с Кудряшкой утром — несмотря на ночные смены, он умудрялся не пропускать занятия в университете, и только мысль, что я скоро снова его увижу, помогла очнуться и завести двигатель «Ауди».
Миленка ничего не ответила, но озадачилась. Сидела хмуро, и думать забыв о Марджанове. Похоже, в последнее время мое поведение не удивляло только меня.
Когда я остановила машину у входа в бар «Паутина», подруга предложила:
— Агнеш, не знаю, что с тобой происходит, но, может, пойдешь со мной? Посмотришь, как я порву с этим гадом Русиком, а потом заглянем в клуб, а? Кстати, уверена, что Жанка с Иркой тоже будут не против спонтанного девичника. Мы же давно не гуляли вместе! А Ирка — та вообще до сих пор думает, что ты избегаешь ее из-за Эрика. Ну, было у них пару раз по-глупости, так с кем у него не было? Только я тебе об этом ничего не говорила, а то она меня убьет!
Эрик точно был последним человеком, о ком я сейчас думала.
— Нет, не хочу, Милен. Нет настроения.
— Что, снова вернешься в «Скалу»? Вы там все словно одержимы своей высотой! Особенно этот красавчик Макар! У меня от одного взгляда на вас сердце останавливается!
Я посмотрела перед собой на дорогу и пожала плечами:
— Может быть.
— И насчет блондина… Давай будем считать, что я шутку не поняла, ладно? У тебя всегда было своеобразное чувство юмора. Сейчас поверю, что вы вместе, а ты потом поднимешь меня на смех.
— Пока, Милен! Хорошо тебе врезать Русику!
Я закрыла боковое окно в «Ауди» и уехала, оставив подругу с ее парнем и мыслями.
Она просила меня подвезти, и я это сделала. А смотреть на то, как Милена в слезах виснет у Марджанова на шее — у меня желания не было. И здесь мое чувство юмора было абсолютно ни при чем.
Однако я не вернулась в «Скалу» к Макару, хотя едва не поддалась такому желанию — здесь подруга угадала. Скалодром работал до одиннадцати часов вечера, и все же на сегодня тренировка окончилась — как бы сильно я ни любила стену, а приоритетом по-прежнему оставалась учеба. Моя семья в прошлом не поскупилась на репетиторов, и сегодня — уже я не могла позволить себе не оправдать надежд на этот вклад. Поступать на физико-математический факультет я решила сама, и была по-прежнему настроена его окончить, что бы мои родители об этом ни думали.
Увы, меня не прельщал ни театр, ни кино, ни все, что связывало мою семью с телевидением и искусством. Я оказалась слишком хорошо знакома с обратной стороной мира, который часто выдавал желаемое за действительное, раскрашивая серую картинку реальности дорогими фильтрами. Так мастерски, что в конце концов стирались грани и подменялись понятия.