— Я тебе покажу! А ну, дай сюда сотовый! — но рука вновь промахнулась, и я сдался. Снова лег, запустив пальцы в волосы надо лбом, убирая их от лица. — Лучше скажи, как дела в школе, — спросил. — Написала контрольную?
При упоминании о школе сестра тяжело вздохнула и убрала смартфон в сторону. Села на свою кровать, согнув ноги по-турецки.
— Не знаю, — сухо буркнула. — Кажется.
Глядя на ее нахмуренные брови, я спросил строже:
— А конкретнее?
Как всегда, когда Кристина считала, что жизнь к ней несправедлива, возмущение выплеснулось из нее фонтаном слов.
— Антон, я не виновата, что не понимаю! Я знаю, ты мне объяснял, но видел бы ты эти задания — они же совершенно дурацкие! Даже Инка Потапенко — и та не смогла все решить, а она, между прочим, отличница! А Анна Владимировна такая, говорит: «Ничего не знаю, сдавайте работы, это легкая тема». Ха! Ничего себе легкая! Терпеть не могу алгебру! Ненавижу дроби! Да кто это занудство придумал?! И вообще, я решила, что буду фотографом, зачем она мне нужна?! — Сестра распахнула голубые глаза и притихла. — Антон, правда же?
Мы потратили с ней на подготовку к контрольной три дня. Тема действительно была несложной, учительница сказала правду. Сложным оказалось сосредоточить на ней внимание, когда руки чесались из-за новенькой игрушки.
Я выдохнул и посмотрел на мелкую с незлым укором.
— Не правда. Год назад ты хотела быть официанткой, еще недавно — журналистом, а в девять лет — дрессировщицей львов.
— Это потому, что мне хотелось собаку.
— У тебя был хомяк, а сейчас есть золотая рыбка — дрессируй. Научишь ее говорить, так и быть, пошлешь алгебру к черту! В сравнении с таким талантом любая наука проиграет. Сразу получишь нобелевку и заживешь, как Бейонси в особняке за сто миллионов баксов. Слушай, Крис, — я привстал на локте и наклонился к сестре, — а может, тебе и правда стать певицей? В детстве ты так красиво кричала: «Отдай, это мое!» Голос у тебя есть, осталось найти своего Джей-Зи, и никаких дробей! Как тебе такая формула удачи?
С чувством юмора у сестры было все в порядке, поэтому она ожидаемо хмыкнула:
— Ха-ха. Не смешно!
— А по-моему, так очень. Кто-то совершенно точно будет переписывать контрольную и сегодня же разберет все задания.
— Ну, Антон!
— Кристина, не спорь!
Спорить мы не любили, и сестра уступила.
— Ладно. Но я все равно буду фотографом! — заявила упрямо. — Они свободнее и круче! Весь мир для них!
Кристинка вскочила на ноги, схватила со стола смартфон и, включив камеру, навела на меня.
— Антон, улыбнись! — звонко скомандовала. — Когда ты без очков, ты такой симпатичный!
Вместо улыбки я перевернулся на спину, закинул руку за голову и показал сестре язык.
— Вау, класс! Тошка, давай еще!
— Чего?!
Вскочив с кровати в один прыжок, я скрутил мелкую в узел и отобрал смартфон, но она заверещала, и пришлось и ее отпустить, и сотовый отдать.
— Ладно, тише ты! Забирай. Но чтобы все удалила! Поняла?
— Ага! Конечно! Обязательно! Вот как скажешь, так все и сделаю!
Я со смехом подошел к окну и отодвинул тюль. Выглянул на улицу. В последние числа апреля дни стали заметно длиннее и теплее, и все же уже смеркалось. Совсем скоро пора будет выходить на работу. Я завязал волосы на макушке в хвост, оставив открытыми выбритые виски, и ушел в ванную комнату бриться. Когда стоял с бритвой у зеркала, сбоку снова сработала вспышка.
Ох, кажется, на этот раз от идеи стать фотографом сестра так просто не откажется.
— Крис, перестань. Ты мне мешаешь.
— А на ком еще мне учиться? Снова скажешь «на рыбках и хомячках»? — услышал знакомое возмущение. — Скучно.
— На подругах и друзьях. Да откуда я знаю? Хоть на парнях из школы, но мне тебя развлекать некогда.
Сестра странно затихла, но не ушла, и я обернулся.
— Эй, ну что опять?
— Ничего.
— Кристина, мы с тобой всё обсуждали. Никакие домашние задания я за тебя делать не буду. Помочь — помогу. Но только завтра. Извини, раньше никак.
— Да нет, я не об этом.
— А о чем?
Сестра покусала губы, накрутила на палец прядь волос и оперлась плечом на дверную коробку. Стала царапать на ней ногтем каплю застывшей краски.
— Антон, как ты думаешь… Только скажи честно. Я красивая? Ну, могу я кому-нибудь понравиться по-настоящему? Как женщина?
— Что?! — от удивления я чуть не порезался и выронил из руки бритвенный станок, но тут же подхватил в умывальнике и сполоснул под краном.
Мне еще предстояло привыкнуть к тому, что моя младшая сестра превращается в девушку, а вот к новости, что она уже считает себя женщиной, я оказался не готов. К тому же, такие разговоры вызывали определенную неловкость. Ей бы с мамой поговорить — вряд ли здесь помогут советы брата или не по возрасту умных подруг, но жаль, что у той после работы оставались силы разве что прийти домой и приготовить ужин.