Сергиенко Алексей Леонидович
Охота на Буджума. Гении Английского сыска. Второй состав
Как, наверное, уже заметил постоянный читатель моих записок, рассказывая о той, или иной загадке, блистательно разрешенной гением моего друга Холмса, я зачастую ссылаюсь на особые обстоятельства, которые позволили рассказать об этом деле только спустя несколько лет.
«Особые обстоятельства» — это брат Холмса, Майкрофт. Разрешив загадку с чертежами Брюса-Партингтона, я и Холмс подписали бумагу, обязывающую нас показывать ему отчеты, связанные с интересами государства, дабы Майкрофт мог подкорректировать их на предмет неразглашения государственной тайны. Так чертежи ужасной машины Брюса — Партингтона стали чертежами банальной подводной лодки.
Холмса, помниться, это рассмешило. Он перегнулся через стол кабинета Майкрофта в клубе «Диоген» и доверительно спросил:
— Майкрофт, дружище, ты думаешь, что кто-нибудь, в здравом уме, поверит, что ты развил столь бурную деятельность ради похищенных патентов на отдельные узлы подводной лодки?
— Холмс, я соглашусь с твоим утверждением, если ты ответишь на один мой вопрос. Вопрос, правда, был задан не Холмсу, а мне.
— Вам, Ватсон, как медику, самому нравится история, когда обмазанная фосфором собачка просто светится здоровьем?
Я поперхнулся. Вопрос бил, как говорится, не в бровь, а в глаз. Собака, если её вымазать фосфором, некоторое время, действительно, будет с визгом носится по болоту, после чего в судорогах издохнет.
— А что я мог написать? Рассказав о радии, я мог только подсказать идею лягушатникам Кюри, занимающимися чем-то подобным под бдительным присмотром французской тайной полиции.
— Так и с подводной лодкой. Обыватель проглотит эту историю, и не поморщится. Ну а спецслужбы и так знают больше чем мне хотелось, хотя бы из факта эвакуации деревушки Мидвич.
Почему я об этом рассказываю? Еще до того как я начал обрабатывать свои скупые дневниковые записи, рассказывающие цепи странных и удивительных событий, которые я могу смело назвать самым загадочным нашим приключением, я обратился к Холмсу, с просьбой повлиять на Майкрофта, так как эта история по степени насыщенности государственными секретами явно давала сто очков вперед всем остальным моим рассказам. Холмс, правда, отреагировал достаточно парадоксальным образом.
— Я думаю, что сам добавлю пять лет, к любому сроку выдержки рукописи, поставленному Майкрофтом.
Позже обдумывая этот его ответ, я пришел к выводу, что никакого другого ответа Холмс просто и не мог дать. Почему, спросите вы? Читайте рукопись.
Так же предсказуем и срок выдержки, поставленный Майкрофтом.
Он не стал мелочно замазывать любое упоминание о государственной тайне, нет. Он отодвинул срок публикации настолько, что любую сегодняшнюю тайну, тогда будут проходить в первых классах гимназии.
Поэтому я обращаюсь к тебе, еще не родившийся читатель. Сто пять лет немалый срок, и я только смею надеяться что ты, в своем две тысячи седьмом году, читая эту книгу, поймешь, какую роль все мы сыграли в битве за наше будущее — и твое настоящее.
История эта началась, через несколько месяцев, после того как я перекупил практику доктора Фаркера. Работы было много, причем работы скорее хлопотной, чем трудной, и я несколько отделился от Холмса, чему нимало способствовала моя женитьба.
Утром того памятного дня, я попивал кофе, посматривая отдел объявлений «Таймс». Невысокая стоимость публикации объявления привела к тому, что превеликое множество самых разнообразных чудаков наводнили «Таймс» загадочными, смешными и, зачастую, глупыми объявлениями. Я развлекался, почитывая рекламу «Чудодейственных Ванн», и «Лечение Электричеством», как взгляд мой упал на заметку где фигурировал адрес тогдашний адрес Холмса.