Ближе всех, как ни странным это кажется с первого взгляда, но только с первого, ментам приходятся криминалы. Вся их жизнь — это взаимные отношения. Иначе и быть не может. Только к криминалам менты относятся серьёзно, только о них говорят чаще, чем о жёнах и детях, только ими заняты.
Андрей Лисицын:
«Любой опер работает от агентуры! Татарин — клоун, мосцирк! Ведет себя недостойно! Киса — Олег Стяжков — умный паренёк. /…/ Я вам расскажу, какое один жулик алиби себе предъявил. Еще в 1992 году было совершено преступление. При ограблении квартиры: зашли в квартиру — задушили женщину. Людей осудили. Они вышли и нашли грузина, который её задушил. „Жора, мы за тебя сидели!“ Передали его нам. Он говорит, у меня есть алиби, на суде скажу. Потом читает материалы дела перед передачей в суд. Не выдержал: „Андрей Дмитриевич, хотите алиби услышать? Мне алиби сделает очень серьёзный человек… В день преступления я шёл по парку в Санкт-Петербурге, и два негодяя стали оскорблять женщину, она гуляла с ребёнком. Я вступился за женщину, меня немного побили. Женщина звонит мужу. Приезжай. Приезжает, мужичок, такой себе, небольшой, в машине. Проси чего надо. Я помыться попросил. Я у него помылся. Он говорит — чего надо, всегда помощь окажу. Я твой должник. Путин это был, Андрей Дмитриевич“. Или выловил я маньяка в Лесосибирске. Юра Ложкин: страшный, такой себе типичный маньяк. Доказал только двоих жертв, там было больше по оперативной информации. Пять лет он просидел в СИЗО и не сознался. Хотя все улики: машина, кровь, он таксовал, убивал в машине девок. Мы вначале всех чурок местных переколбасили… Пошли к матери его, Фаине, он — там. Вещи потом нашли в городе. Когда его брали, Юра в это время пас девочку — дочку местного крутика… Так вот, человек не чувствует боли. Его бам — а он как в бане: ох, ох!
Нганасана одного я вёл. Перестрелял, перепившись вместе с роднёй, всю местную милицию. Сидит сейчас на 5-й зоне. В Старцеве. За него ООН письма писала, их, нганасан, всего где-то 200 человек осталось. (Смеется.) Ну мы, когда брали их, человек на семь популяцию уменьшили. Мороза не чувствует. На зоне выведут их, все трясутся, он же как новенький».
Но возвратимся к Быкову. Это всё были милицейские байки, рассказанные мне весёлым следователем Андреем Лисицыным. Самые лучшие менты — это оперативники.
Антон Килин:
«В 1992–1994 годах у многих государственных предприятий, в том числе и у милиции, не было денег и руководители вынуждены были выходить на руководителей КрАЗа в оказании помощи. И криминалитет охотно оказывал помощь».
Аноним № 1:
«Он три джипа подарил Петрунину. Говорят, здание городского УВД построено из кирпича Быкова. Начальник краевой паспортно-визовой службы обратился к Быкову: дашь денег на паспорта? Дам. Но вложи мой календарик в каждый паспорт. Тот согласился. Когда случился разрыв Лебедя с Быковым, начальник полетел. Ты что там вкладываешь? В три дня полетел».
Геннадий Димитров:
«Начальник милиции должен бороться с преступностью. Помимо этого — всё сам добудь: и бензин, и деньги, вплоть до писчей бумаги. То есть, если что-то добыл за счёт кого-то, на кого-то закрыл глаза. Неприятная стала обстановка.