— Значит, мы с вами заложницы?
— Значит, так, — горько вздохнула Катя.
— И давно вы здесь?
— С вчерашнего вечера.
— А, припоминаю, мне вчера муж что-то говорил про женщину, которую похитили прямо из поезда. Значит, это вы? А я тогда пропустила его информацию мимо ушей.
— Мы все пропускаем мимо ушей, когда это нас не касается, — вздохнула Катя.
— Это точно, — подтвердила Юля. — Но здесь же даже негде сидеть. Как же вы тут?
— А вот так… То прислонюсь к стене, то присяду на пол. Только здесь крысы…
— Боже мой!!! — истошным голосом закричала Юля. — Я так боюсь всего этого. Даже мышей. А живых крыс я вообще никогда не видела!
— Еще увидите, — обнадежила Катя.
— А вас хоть кормили?
— Вот недавно нормально покормили… Шашлыком угостили с барского стола. А так — плесневелый хлеб, селедочный хвост, гнилая луковица… А уж что дальше будет, не знаю, я сама тут недавно…
— Нет, Паша заплатит за меня, я уверена! — крикнула Юля, обращаясь скорее не к Кате, а к тем, кто наверху. — Он заплатит, он заплатит столько, сколько они потребуют…Он так любит меня!
— А вот мой Олег не пока платит, — вздохнула Катя. — Может быть потому, прошло слишком мало времени, может быть, потому что нечем. А они говорят, потому что он очень жадный…
— Но мой Паша так любит меня, — с каким-то вызовом повторила Юля. — Он заплатит столько, сколько они скажут…
— Дай Бог, я этого искренне желаю, — сказала Катя.
…Она несколько часов подряд утешала Юлю, хоть и та постоянно старалась подчеркнуть, что она и Катя это совершенно разные и несравнимые понятия, как и их мужья. Она была уверена, что именно ее-то скоро выпустят отсюда, а вот судьба Кати находится под очень большим вопросом.
Когда из дыры появились крысы, Юля закричала так громко, что у Кати чуть не лопнули барабанные перепонки. От этого истошного крика крысы, недовольно поморщившись, нырнули обратно в дыру. А дверца наверху приоткрылась.
— Что тут такое? — послышался сверху голос Абди. — Не убиваете друг дружку? Вот этого как раз нам не надо…
— Ей плохо! — крикнула Катя. — Она боится крыс. Она может умереть от разрыва сердца, и тогда вы не получите за нее денег!
Дверца снова захлопнулась. Видимо, Абди пошел докладывать об этой информации хозяину.
… А через минут двадцать дверца снова приоткрылась.
— Ты! — указал на Юлю толстый палец Абди. — Поднимайся наверх! Разговор будет…
— А я? — жалобно проговорила несчастная Катя.
— А с тобой уже разговаривали, дорогая…Не завидуй, с этой красоткой беседа может получиться куда покруче… Ты старовата и для нас, и для хозяина. А эта…. — причмокнул он языком. — как раз то, что надо… Ладно, все, хватит болтать, лови лестницу и лезь наверх! Живо! Только не упади, красотка, костей не соберешь…
Юля окинула высокомерным взглядом Катю и полезла наверх. Она была уверена в том, что Паша заплатил выкуп, и теперь она свободна. Сейчас ее выведут, посадят в машину и отвезут в их шикарный трехэтажный особняк. Там она примет ванну, выпьет виски с содовой и будет рассказывать любящему мужу про свое ночное приключение. С такими обнадеживающими мыслями она и полезла наверх…
— Позвольте помочь, — Ей была протянута небольшая, но очень твердая, словно каменная, рука. Юля схватилась за руку и вылезла наверх.
Перед ней стоял невысокий черноволосый человек с жиденькими усиками, желтым лицом и раскосыми глазами, одетый в бежевую тройку, белую рубашку и бордовый галстук. От него пахло дорогим одеколоном. Он выглядел довольно экзотически в этой по-спартански обставленной комнате рядом с кавказцами, одетыми в какое-то засаленное тряпье и бритым человеком в полувоенном френче, мрачно подпиравшем стену.
— Садитесь сюда, Юленька, — приветливым голосом произнес он. — Вы очень красивая женщина, и я приношу вам свои искренние извинения за причиненные вам неудобства.
Юля села на стул, закинула ногу за ногу. Стоявшие у двери Абди и Абибон переглянулись и подмигнули друг другу, халатик Юли был до неприличия короток, едва прикрывал ее трусики. Стоявший же у стены Кандыба же остался совершенно равнодушен к ее прелестям.
— Сигаретку не желаете? — спросил Тагай.
— Угостите, закурю, — вальяжным тоном произнесла Юля. Она была уверена, что всем ее злоключениям пришел конец. Она не какая-то там Савченко, за которую нечем заплатить. Она жена Шубникова, она красавица, бывшая фотомодель…
Тагай протянул ей пачку «Парламента».
— Крепковаты для меня, но ладно, — снизошла до его сигарет Юля. — Я люблю с ментолом…
— Извините, других нет, — развел руками Тагай и щелкнул золоченой зажигалкой.
Юля, попытавшись развалиться на венском стуле, задымила сигаретой.
— Может быть, выпьете чего-нибудь? — спросил Тагай.
— Смотря что, — произнесла Юля. При этих словах стоявший у стены Кандыба едва заметно усмехнулся. А Тагай даже бровью не повел.
— Есть французское вино, русская водка, шотландский виски, — стал перечислять он. — Да, и еще чешское пиво, люблю, понимаете…
— Пожалуй, немного виски, — сделала выбор Юля.
— Ребятки, принесите даме виски! — скомандовал Тагай, хлопая в ладоши. Те переглянулись своими черными глазами и вышли.
— Нам есть за что выпить, дорогая Юленька, — улыбнулся Тагай, глядя ей в глаза немигающим взглядом. — Ваш муж Павел Петрович согласился заплатить за вас требуемый нами выкуп, и скоро вы будете дома. В самое ближайшее время вас повезут в условленное место, там Павел Петрович заплатит деньги, и мы передадим вас ему в целости и сохранности. А за подвал прошу извинить. Мои ребятки не поняли, с какой важной персоной они имеют дело. Простые ребята, они даже по-русски плохо говорят, как вы изволили заметить. Охранника убили… Впрочем, он сам виноват, нечего было из кожи вон лезть, все равно бесполезно… С этими ребятишками трудно справиться, они проходили специальную подготовку для боевых действий в горячих точках… И вели-таки боевые действия, пока им не поступило предложение сменить климат… А, вот и виски…. И содовую принесли, соображают, становятся на глазах цивилизованными людьми. — При этих словах Юля снисходительно улыбнулась. Кандыба же продолжал стоять у стены, скрестив руки на груди и слегка покачивая бритой головой, словно поражаясь нелепому поведению столь экзотической гостьи…