— Итак, за ваше освобождение! — провозгласил Тагай, поднимая рюмку. — Надеюсь, Павел Петрович нас не обманет, а, точнее, не обманет вас. Так как именно вы здесь самое заинтересованное лицо. Ведь мы как-нибудь проживем без его денег, а вот вы без своей прекрасной головы вряд ли…
— Что? — поперхнулась виски Юля.
— Как что? Мы совершенно открытым текстом, без всяких недомолвок сообщили вашему уважаемому супругу, что, если он не заплатит требуемой суммы, вам отрежут голову. Причем, отрежут не мертвой, а живой, дорогая Юленька, — спокойно произнес Тагай. — Тут есть специалисты высокого класса по таким вопросам, ни для кого из присутствующих это деяние не составит ни малейшего труда… Итак, за ваше здоровье и за то, чтобы все обошлось без подобных столь неприятных и очень болезненных операций!
— Вы шутите? — пролепетала Юля, едва не выронив из рук рюмку с виски.
— Нисколько, — покачал головой Тагай. — Поверьте мне, ни в малейшей степени. Я говорю совершенно серьезно. Да вы пейте, пейте, Юленька…
— Но ведь… Но ведь он заплатит, — преодолевая спазмы в горле, говорила Юля.
— Я вам сказал, что он обещал заплатить. Это совершенно точно. Обещал. Но пока еще не заплатил. Всякое в нашем деле бывает… Вот когда он заплатит, мы и будем говорить о вашем освобождении как о свершившемся факте. А пока мы лишь можем выпить с вами за благополучное разрешение конфликта…
— А п-п-почему надо т-так… голову… Почему нельзя по-другому? — лепетала Юля. В горле у нее стало сухо-сухо, она не могла шевельнуть рукой, а ноги словно одеревенели от ужаса.
— Потому что мы это пообещали вашему мужу, а то, что мы обещаем, мы всегда выполняем, моя дорогая… И если мы пообещали вас выпустить, когда он заплатит, мы выпустим. А если пообещали отрезать вам голову в том случае, если он не заплатит в срок, то отрежем… Таково наше мужское слово… Иначе никак нельзя… Да вы уж так сразу-то не падайте духом от моих слов, Юленька…Давайте с вами выпьем за все хорошее, а плохое, оно само собой придет совершенно незваное… Поднимайте, поднимайте вашу рюмашечку, виски поднимет ваш тонус…
— А… А женщина, которая там, — она указала пальцем вниз.
— А что женщина? Что вам до нее? Вы беспокойтесь за себя. А она будет за себя… Я полагаю, что так будет правильно…
— А ей тоже… того… если…
— Вы голову имеете в виду? Нет, ее мужу мы предложили иной вариант. Отрезание головы для Екатерины Ивановны не предусмотрено…
— Но почему? — почти простонала ошеломленная такой несправедливостью Юля.
При этих словах из уст окаменевшего у стены Кандыбы раздался негромкий отрывистый смешок. Тагай укоризненно поглядел на него.
— А потому, Юленька, что там другие деньги, другие условия, другие возможности… Но вы так уж сильно не переживайте, что у нее предвидится столь легкая судьба. У них двое детей, подумайте сами, как воздействовать на любящих родителей. А у вас с Павлом Петровичем детей нет, он вас любит, как жену и ребенка одновременно. Так что мы пообещали ему в качестве сувенира вашу голову, и обязательно выполним свое обещание, если он не выполнит свое.
Юля вздрогнула, резко подняла рюмку и залпом выпила. Поперхнулась и закашлялась. Тагай услужливо хлопнул ее по спине, потом еще, еще, потом стал гладить по спине, по волосам, потом тяжело вздохнул, убрал руку и с грустью поглядел на стоявшего у стены как истукан бритого Кандыбу. Тот едва заметно покачал головой.
— Выпили, и славно… Сейчас вам сразу станет легче. Это очень хороший напиток, мне, например, он всегда поднимает настроение. А теперь посидите тут немного и отдохните, погрейтесь. Внизу очень холодно и сыро. Скоро мы поедем на место встречи с вашим мужем. Жаль, что вы так легко одеты, но нам нечего вам предложить, разве что вам одолжит свои брюки кто-нибудь из этих славных ребят. Но это навряд ли, так как запасных у них нет. Ладно, в машине будет тепло, а потом вас либо увезет на своем шикарном лимузине любящий муж, либо…. — Он развел руками.
После выпитого виски Юля находилась в совершенной прострации. Она молча сидела и глядела в одну точку. Она поймала себя на мысли, что не уверена на сто процентов в том, что Паша привезет за нее выкуп. При этом она не знала, сколько именно требовали за ее голову. А если бы знала, сошла бы с ума от ужаса, потому что была бы уверена в том, что он ничего не привезет. А значит, последует страшная, лютая казнь. Казнь ни за что. Только за то, что она в течение двух лет была женой банкира, самого богатого человека в городке Огаркове…
Кстати, она совершенно зря сомневалась в своем муже. В то самое время, когда она вела столь страшную беседу с Тагаем, Павел Петрович напряг все свои возможности, уже собрал необходимую сумму для выкупа похитителям и готовился ее везти. Условия были жесткие — деньги наличными, привозит один. Гарантии — честное слово похитителей, и ничего больше. Только на этих условиях ему возвращают жену. В случае последующего обращения к правоохранительным органам похитители клятвенно гарантируют лютую смерть и жены и его самого в ближайшее время. В случае засады на назначенном месте ему была обещана отрезанная голова Юли. Гарантией того, что никто блефовать не собирается, были недавние события в Склянске, засада на Чертовом поле, замученная женщина… И Павел Шубников не верил правоохранительным органам, он верил только в силу своих денег…