Виталий встал, подумал, но пистолет пока не бросал.
— Спасибо, Жендук, друган, что пришел на помощь другу! — чуть не расплакался Алик. — Товарищ подполковник, это он, Алешкин, ранил меня в ногу, я истекаю кровью… И только что собирался прострелить мне и другую, — пожаловался как маленький он. — Вот, Баншивин слышал, не даст соврать…
— Товарищ подполковник, — вмешалась Наташа, пытаясь встать с земли. — Виталик только оборонялся. Они стреляли в нас, они хотели спалить машину, вот она, видите сами, мы еле успели выскочить из нее до взрыва! Мы ничего плохого не делали…
— Не делали? — крикнул Женя. — Вон там трупы мужчины и женщины, и наш бедный Формалин там валяется, и Нырок… Вон он, этот Алешкин… Бандюги… Говори, где прячете Шубникову, сволочь?
— Бросьте оружие, Алешкин, — мрачно глядя на него произнес Кремнев. Виталий подумал с полминуты и швырнул пистолет на землю. В эту минуту Кремнев как будто отвернулся на какой-то шорох и как-то незаметно подмигнул стоявшему рядом Семиглазову. Тот толком не понял этот знак, но ненависть взяла свое и он бросился на Виталика. Тот увернулся и сбил Женю с ног. Но тут же на него бросились друзья Жени. Вскочил с места и раненый Баня. Как-никак он был разрядником по многим видам спорта. И именно ему удалось нанести Виталику решающий удар. Он сделал это с разворота правой ногой в челюсть. Когда Виталий упал, они бросились на него и принялись бить ногами. Глаза у Жени и Бани загорелись, видно было, какое удовольствие они получают от этого процесса. Наташа попыталась подняться с земли, а когда поняла, что не в состоянии сделать этого, поползла к Виталию и попыталась схватить ногу Бани, замахнувшуюся для очередного удара. Удар пришелся по Наташиной руке. И только тут якобы опомнился Кремнев и сделал вид, что вмешивается.
— Прекратить самосуд! — скомандовал он. Те еще по инерции с удовольствием попинали Виталика ногами, и лишь затем нехотя остановились.
— Я понимаю ваши чувства, ребята, — вздохнул Кремнев. — У вас только что на ваших глазах бандиты убили друзей, но мы-то не бандиты и должны действовать согласно закону. А вы, Алешкин, лучше скажите, если знаете, где ваши сообщники прячут заложницу Шубникову. Вам это зачтется на суде… Говорите по-хорошему, а то я не могу отвечать за них, слишком уж много зла вы причинили этим людям за ваше столь короткое пребывание на свободе… Воистину, ваше место за решеткой, как дикому зверю…
— Да что вы его все травите, как дикого зверя? — закричала Наташа, махая перед стоявшим над ней Кремневым кулачками. — Что он всем вам сделал? Нашли козла отпущения, сволочи… Вы сами пособник бандитов, подполковник… И это ваше место за решеткой… Посмотрите, что они с ним сделали, — рыдала она, пытаясь как-то помочь корчившемуся от боли на земле Виталию. Его лицо было все в крови.
— Уймись-ка ты, красавица, пока не поздно, — побагровел Кремнев. — А то сильно пожалеешь, что распускаешь свой грязный язык. У нас, кстати, есть сведения, что ты прятала в своем доме тех бандитов, а значит, и ты попадешь в тюрьму… А что там с тобой сотворят, я прекрасно представляю… Это ты здесь такая борзая, шлюха бандитская!
Этого Виталик вынести не смог. Из последних сил он встал на ноги, развернулся и стукнул матерого подполковника в правую челюсть.
— Так…. — произнес Кремнев. — Так… Все видели… А теперь держись, дохляк… Теперь буду бить я…
— Там кто-то еще едет, — крикнул Баня.
— Да это ребята, — решил Женя. — Сели на машины, и к нам на подмогу…
— Нет, другая машина. Черная «Волга», — возразил глазастый Баня.
Кремнев обернулся и сразу узнал машину по номеру. Это была машина полковника Гамаюна.
… Из машины вышел Гамаюн в сером пальто и молча подошел к Кремневу.
— Что случилось, товарищ полковник? — предчувствуя недоброе, спросил Кремнев.
— Твой товарищ сидит на заднем сидении моей машины в наручниках, Кремнев, — спокойно произнес Гамаюн. — И для тебя пара имеется. Дай-ка сюда свое табельное…
— Вы что? — багрово покраснел Кремнев.
— Оружие сюда!!! — закричал Гамаюн. Кремнев протянул оружие. — Теперь руки сюда!!! Руки!!! — Кремнев огляделся по сторонам и протянул руки. Гамаюн вытащил из кармана наручники и защелкнул их на могучих запястьях Кремнева.
— А теперь пошел в машину к своему товарищу, гаденыш продажный, — побелел от гнева Гамаюн и схватился за больную печень.
С заднего сидения машины вышел милиционер и уступил место Кремневу. Там в наручниках сидел с каменным лицом, ни на что уже не реагирующий Юрасик.
— Молодцы, ребята, — похвалил Гамаюн Виталика и Наташу. — Подождите, скоро за вами приедут. Что они с тобой сделали, парень…. — вздохнул он. — А ты, мэрский выблядок, — крикнул он Алику, — пойдешь под суд. И никакой папаша тебя больше не спасет… Я всю страну на вас подниму, такой будет шум, вам мало не покажется… Скоро тут будет наша звезда журналистики Рита Палей. Она обо всем напишет в какую-нибудь центральную газету. Оборзели вконец, решили, что вам все позволено, раз в стране такие беспорядки… Пообрубаем вам хвосты под корень.. Все участники охоты на людей пойдут под суд! — крикнул он. — И по многим статьям. Прокуратура уже в курсе! — сказал он и тем самым слегка извратил факты. Не прокуратура была уже в курсе, а он оказался в курсе благодаря прокуратуре, а конкретно, Михаилу Ильичу Ладейникову, позвонившему ему на мобильный телефон, только он сошел с поезда и выругал по телефону шуструю Палей и сообщившему о готовящемся тут линчевании четырех людей и о прошлых подвигах лейтенанта Юрасика в Склянске. А потом уже позвонил и сходивший с ума от страшного известия Шубников и попросил помощи правоохранительных органов.