- Может, интуиция? – я поерзала, пытаясь выбраться, но ловушка захлопнулась намертво.
- Может быть.
- И… надолго? – спросила осторожно.
- Пока не знаю, но думаю, до конца июля. Не надоем?
Я дотянулась и треснула его по пузу.
- Руку не отбила? – хмыкнул Вадим. – Это что означало? Да или нет?
- Да. В смысле, нет. Не надоешь.
- Ну и отлично. Но учти, женщина, я только в качестве рекламной акции был белый и пушистый. А вообще-то тиран и деспот.
- Да я сразу поняла. Что тиран и деспот. Засада в том, что я тоже. Так что будет у нас в качестве государственного строя равноправная тираническая деспотия. Или деспотическая тирания.
Выпустив из-под своих ног, Вадим перекатил меня на себя и стиснул едва ли не до хруста.
- В качестве первого тиранического акта я бы отправил тебя сейчас на кухню, потому что с утра не жрамши. Но не хочется отпускать. Поэтому давай чего-нибудь закажем.
Маятник качнулся от крышесносного счастья к полному унынию, вернулся на исходную точку и… застрял, как жаркий антициклон над городом. День шел за днем, а он так и висел в зените, за что-то зацепившись. Я засыпала счастливая, обвив Вадима руками и ногами, уткнувшись носом в его плечо. Просыпалась – тоже счастливая. А потом с утра до вечера улыбалась и мурлыкала что-то себе под нос. Испортить настроение не могло ни скорое закрытие передачи, ни волнение из-за предстоящей встречи Вадима с Алексом, ни ядовитейший инструктор Антон, с которым занималась три раза в неделю после работы.
Впрочем, учил Антон, несмотря на свое ехидство, прекрасно: я буквально сразу запомнила вещи, которые не могла понять и усвоить еще с автошколы. Общий язык мы нашли моментально, хотя он был лет на пять моложе. Видимо, счастливые люди узнают друг друга на тонком уровне, а Антон всего несколько месяцев назад женился, и его жена ждала ребенка.
Сказать, что у нас с Вадимом все шло идеально гладко, было бы преувеличением. Начался нормальный процесс притирки. Насчет тирана и деспота – это, конечно, была шутка, но он действительно оказался человеком жестким, требовательным, умеющим настоять на своем. Не раз и не два мы сталкивались лбами, шипели, говорили друг другу резкости на грани фола. Я ведь тоже не была плюшевой зайкой и не привыкла уступать. Взять хотя бы дурацкий эпизод с рубашками.
Каждое утро за Вадимом приезжал водитель Тимур на черной Ауди. Надев костюм с галстуком, Большой Босс отправлялся по своим бизнес-делам. В самый первый вечер он разобрал чемодан и тут же, к моему удивлению, выгладил несколько рубашек. Я это дело страшно не любила, поэтому мужчина, который гладил сам, в моих глазах выглядел восьмым чудом света.
Когда рубашки закончились, я, поколебавшись, предложила погладить выстиранные. Втайне надеясь, что Вадим откажется. Но он не отказался. А потом попросил перегладить одну, с заломом на рукаве. Я мгновенно завелась и предложила сделать это самому, раз уж я ничего не умею. Пожав плечами, Вадим погладил рубашку, а потом, глядя на меня с холодным прищуром, парой слов раскатал по асфальту. Безупречно вежливо и спокойно. Типа, я тебя ни о чем не просил, но если предложила сама, будь добра не халтурить, а то уж больно по-хабалистому выглядит. И добил контрольным выстрелом:
- А вообще у меня этим домработница занимается.
Я понимала, он прав, но… что-то внутри упиралось всеми лапами, не позволяя признать это. Потом все-таки пришла с повинной, но далеко не сразу.
А в целом наши мелкие размолвки надолго не затягивались. Вадим умел перевести все в шутку, порой злую и обидную, не особо стесняясь в выражениях. Однако после этого обижаться было уже как-то глупо.
А еще у него имелось одно сверхценное качество: способность к разговору. Я понимала, что через рот можно решить любую проблему, но сама таким навыком почти не владела. Да и откуда ему было взяться? Оказалось, это не так уж и сложно, если знаешь, что собеседник охотно пойдет тебе навстречу. Надо только перешагнуть через какой-то барьер, и сразу станет легче.
Ну а в постели у нас нестыковок точно не было. Тут мы совпадали идеально по всем показателям, от темперамента, потребностей и вкусов до анатомии. Как два звучащих в унисон музыкальных инструмента. И не нужно было никаких слов – хотя мы оба любили потрепаться о сексе в деталях и подробностях. Достаточно было просто посмотреть друг на друга. И почему-то в этот момент я часто вспоминала его таким, каким увидела впервые. И вовсе не потому, что тогда он был на шестнадцать лет моложе. В том моменте пряталась какая-то особая магия. То, что определило всю мою последующую жизнь.