– Не спешите, капитан, – предупредил Морган. – Мы не разрешили и десятой доли всех проблем. И десятой доли! Мы не узнали, кого убили…
– Убили? – добродушно переспросил старый, грубый морской волк. – О каком еще убийстве вы все время толкуете, друг?
Загадочные штуки выделывает иногда человеческая психология.
– Капитан Уистлер! – вскричала пораженная Пегги. – А как же та девушка… в каюте рядом с каютой Керта? И ужасная бритва…
– Ах да, дорогая моя! – согласился капитан, сохраняя терпимое благодушие. – Да, конечно. Вы говорите о той вашей шутке. Конечно. Да. Ха-ха-ха!
– Но…
– Знаете, дорогая моя, – продолжал Уистлер, лучась добродушием, – послушайте меня. Полно! Примите совет старого моряка – я достаточно стар, чтобы быть вашим отцом. С самого начала, мисс Гленн, вы мне очень понравились. Личико у вас милое, и характер, и одеваетесь вы хорошо. Да, девочка, у меня могла бы быть дочка вроде вас, если бы миссис У. не скончалась, не покинула меня двадцать лет назад, упокой, Господи, ее душу. Это было к юго-западу от мыса Гаттерас… Но не будем о грустном. Послушайте меня, девочка. Опыта у меня побольше вашего. Если, по-вашему, кого-то убили, то где же труп? – Логика капитана Уистлера была неопровержимой. – А если человек мертв, он не может дышать воздухом на палубе моего корабля. Никто не пропал, и никто не жалуется, как бывает обычно, если происходит убийство. Так что… полно, успокойтесь. Пока кто-нибудь не пожалуется, я свободный человек. Только между нами, признайтесь: ведь вы меня разыгрывали?
– Капитан, но вы обещали сотрудничать и помогать нам…
– И помогу, мисс Гленн! – добродушно подтвердил капитан, похлопав ее по плечу. – Вы двое – и старина Акулье Мясо, если захочет, – вольны расспрашивать всех пассажиров на судне; можете даже сказать, что это я послал вас. Если у вас будут новости… Ха-ха! Тогда милости прошу ко мне… Между прочим, хотите, чтобы я выпустил вашего приятеля? Нет? Ладно, но помните: я вам это предлагал. Я скажу вам, что сделаю. Пошлю ему огромную корзину фруктов с наилучшими пожеланиями, жирного каплуна к обеду, зажаренного по особому рецепту. Вот так-то! А послезавтра, когда мы пристанем к английскому берегу, посмотрим, удастся ли нам заручиться помощью лучшего лондонского психиатра… – Он замолчал.
– Да, – кивнул Морган, торопясь воспользоваться случаем, – сейчас кстати будет вспомнить о докторе Кайле. Лично я не верю, будто он и есть Слепой Цирюльник, но как быть с радиограммой от комиссара полиции? Верите вы или нет – на борту «Королевы Виктории» находится чрезвычайно опасный преступник.
– Хм!… – фыркнул Уистлер. – Хм!… Возможно. Но они же сами велели мне воздерживаться от решительных действий, помните? Во избежание ошибки. Чтоб мне лопнуть! И чем больше я обо всем этом думаю, – продолжил он, радостно воодушевляясь, – тем вернее мне кажется, что они сами все и напутали. Почему мне так кажется? Я вам скажу. Какой опасный преступник крадет побрякушку стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов, а потом подбрасывает ее владельцу? Триста бочек селедок! Знаете, если бы старый хрыч Стэртон не сказал, что изумруд вернули, когда молодой Уоррен находился под замком, я бы скорее решил, что это еще одна его дикая выходка. Но я знаю, что подбросить слона молодой Уоррен не мог…
– Спасибо и на том, – ввернул Морган.
– Во всяком случае, – Уистлер снова излучал благодушие, – я все обдумаю. По-моему, они ошиблись и на судне вовсе нет никакого жулика. Хотя… хм… какой почет для нашего пароходства, если бы я сумел утереть нос нью-йоркским сыщикам и лично задержал голубчика! В общем, торопиться некуда. Так вы не хотите чокнуться со мной «Полом Роджером»? Нет? Ну, как хотите. До свидания, друзья мои, до свидания!
Капитан весело отсалютовал и удалился, прежде чем окаменевшие от изумления союзники успели его остановить. Он шел, покачивая плечами, засунув руки в карманы и хрипло горланя старинную матросскую песню о капитане Белле, работорговце-янки, – «Йо-хо-хо и бутылка рому». На душе у капитана было светло и радостно.