– Ах вы… мерзкие, подлые задиры… Не может го-во-рить? Несите его назад, немедленно, слышите? И приведите в чувство, слышите? Если он через полчаса не придет в форму, я пойду прямо к капитану и пожалуюсь ему…
Пегги не в силах была больше говорить. Она бросилась к двери. Изрядно напуганный матрос отпрянул. Он что-то бормотал в свое оправдание, уверяя, что Абдул сам виноват и первый расквакался, а Гроза Бермондси заявил, что ему наплевать и если он еще раз при нем вякнет… Но Пегги, не дослушав, хлопнула дверью.
– Ну тела! – Капитан Валвик вытер лоб и уныло покачал головой. – Фот шшто я фам скашу: фитал я пуйные корапли и преште, но этот, кте капитаном Старый Морж, просто шуть. Ушас! Помню, пыл у меня на «Петси Тши» кок, так он спятил и фее крушил и крушил по куприку с ношом тля рубки мяса; теперь мне кашется, шшто на этом корапле он пы пришелся как раз к месту. Ну и тела! Шшто тут еще случится?
Сзади послышалось негромкое и очень приятное бульканье. Все обернулись. Горлышко бутылки исчезло в зарослях косматых рыжих бакенбардов. Потом вынырнуло из них. Кертис Уоррен, с рыжими бакенбардами и в черном парике, дружелюбно озирал друзей.
– Молодец Гроза Бермондси! – воскликнул он. – Хотелось бы мне с ним познакомиться. Он бы хорошо вписался в нашу компанию. Кстати, чуть не забыл вам рассказать, как я отделал старину Чарли Вудкока этак с час назад… Пегги, Абдул тяжелый? У Вудкока цыплячий вес.
Холодное отчаяние овладело Морганом. Но потом к нему враз вернулись приятное расположение духа и собранность. Он был уверен: больше уже ничего не случится. Им остается лишь поклониться богиням судьбы и наблюдать за выкрутасами этих безжалостных сестер.
– Ха-ха-ха! – произнес он. – Ну, говорите, что вы сделали с Вудкоком? И, главное, как он на это отреагировал?
– А как, по-вашему, я выбрался из тюряги? – обиделся Уоррен. – Говорят вам, я разработал план операции; не хочу хвастаться, но, по-моему, вышло здорово. Помните, я вам задал наводящий вопрос: что сделал лорд Джералд в главе девятой? Я вам напомню. Вот в чем фокус. Пока все думают, будто он надежно заперт, он может рыскать как хочет и добыть улики, чтобы прищучить убийцу. Вот в таком же положении очутился и я! Поэтому мне нужна была замена – человек, который занял бы мое место, так, чтобы никто ничего не заподозрил. Хоть и нехорошо хвалить самого себя, но смею вас заверить, я проделал все просто замечательно. Правда, если честно, тут благодарить нужно в первую очередь вас, Хэнк. – Он отклеил бакенбарды, чтобы они не мешали ему говорить. – Вудкок был единственным человеком, кого я мог призвать к себе, и он явился бы в любое время, которое мне подходит, согласны? Итак, я тщательно подготовил почву, весь день притворяясь спящим, пока к этому не привыкли. Я отказался от обеда и от всего остального. Потом написал Вудкоку записку. Сообщил, что у меня есть новости от дядюшки Уорпаса, и попросил его спуститься ко мне в корабельную тюрьму ровно в семь часов. Заодно попросил его дать телеграмму на имя капитана для моего часового – я выяснил его фамилию: надо было удалить его на десять минут, чтобы мы без помех могли обсудить наши дела. Я спросил матроса, можно ли послать записку? Он ответил, что можно, только ему нельзя отлучаться с поста, поэтому послали мальчишку-стюарда. Я боялся, вдруг кто-нибудь прочтет записку, поэтому ухитрился запечатать ее… – Уоррен бросил на них ликующий взгляд, потирая руки.
– Вы просто мастер, – глухо отозвался Морган.
– Хотите узнать, что я сделал? Я разодрал книгу. В книгах обложку к внутренним страницам всегда приклеивают толстым слоем клея. Я оторвал одну из сторон обложки и заклеил записку! И вы знаете, сработало! Старый добрый Чарли прибежал, как я его и просил. Матросу не хотелось уходить, когда пришла фальшивая телеграмма, но он видел, что снаружи камера заперта на засовы, так что бежать я не мог, да и все равно я спал. – Уоррен махнул рукой. – Тут приходит Вудкок и говорит: «Вы получили подтверждение, да?» А я ему: «Да; вы только отодвиньте засовы и на секунду откройте дверь; выходить я не хочу, но надо же мне передать вам это». И он отпер дверь. Тогда я сказал: «Послушайте, старина. Я очень извиняюсь, но вы ведь знаете, как бывает», – и врезал ему в челюсть…
– Милый! – воскликнула Пегги. – Ах вы, бедный, милый дурачок! Ну почему вы сразу врезали, а не заставили его заговорить перед тем, как ударили?… Ах, будь все проклято! Ну почему вы не догадались немножко попытать его перед тем, как ударили! – Она в отчаянии заломила руки. – Абдул и дядя Жюль, посмотрите на них! И пока мы не поставим их на ноги, представления не будет. Слушайте! Публика стекается в зал… – Выхватив бутылку из рук Уоррена, она подкрепила силы солидным глотком виски. Казалось, у нее перед глазами закрутился огненный вихрь. – П-противные п-пьяницы! – воскликнула Пегги. – П-просто ж-животные…