— Сегодня в программе — орангутаны, — вкрадчиво и ласково сказал мужской голос. Серов узнал незабвенного зоолога Николая Дроздова. — Насколько похожи они на людей? Что помогает им выживать? Способны ли они на проявление таких человеческих качеств как доброта, милосердие и любовь?
В задымлённой комнате на продавленном диване сидел толстый мужик в майке и семейных трусах. Вероятно, отчим. Он лузгал семечки в кулак и смотрел телевизор. На полу у его ног валялись пустая бутылка водки и ружьё с обрезанным стволом. Около телевизора носом в стену стоял парень — ростом и осанкой напоминавший Юлиного братца Гошу.
— Живут орангутаны одиночно, только изредка встречаются группы из двух самок. Самцы же остаются каждый на своей территории и друг друга не любят.
— Слышишь, самцы друг друга не любят, — сказал мужик.
— Доброе утро, — поздоровался Серов, выходя из клубов дыма на середину комнаты.
— А ты ещё кто, хрен в костюме? — перевёл на него взгляд мужик.
64. Москвич в костюме
— Я Егор Серов, директор «Норда», — сказал Серов, стараясь не закипать от злости на пьяного ублюдка.
— А-а, москвич? Слышал о тебе. Это ты переполошил цыганский табор, сборщиков металлолома и заодно всех поселковых девок?
— Девок не трогал, — возразил Серов.
Лишь одну. Маленькую забитую девочку, которая не выносила прикосновений, тайно писала стихи и любила только свою хромую собаку и соседского гея, алчного и лживого воришку.
— Так же орангутаны не умеют плавать и боятся воды, — ворковал Дроздов. — Находясь в неволе, они перенимают человеческие привычки и перестают бояться воды. Это приводит к несчастным случаям, так как плавать они всё равно не умеют.
— Гы-гы, — заржал отчим. — Слышь, ты, орангутан! Помнишь, как ты тонул в третьем классе? И с тех пор боишься даже подходить к Пысе. Ну точно про тебя передача!
«Орангутан» переступил с ноги на ногу и пошевелил лопатками. Наверное, это должно было означать несогласие с мнением отца.
— Мне нужно с вами поговорить, — сказал Серов.
— Ну говори, — разрешил мужик и сплюнул шелуху в кулак.
— Ваша дочь Юлия Смирнова не вышла сегодня на работу. — Серов не стал озвучивать факт увольнения Юлии Смирновой и его причины. — Главный бухгалтер звонила ей, но телефон не отвечает. Поэтому я решил лично узнать, что случилось.
— Что случилось? Ты правда хочешь узнать, что случилось, москвич?
— Я за этим и пришёл.
— Тогда слушай! Шалашовка Юлька задержалась вчера на работе. В последнее время что-то слишком много таких задержек, тебе не кажется? Может, сверхурочные надо народу платить, а то, мля, работают как рабы на плантациях! Ни выходных, ни проходных!
— Я заплачу сверхурочные, — сказал Серов.
— Ты заплати, заплати!
— Так же орангутаны, как и люди, могут страдать от табачной зависимости, — нежно вклинился Дроздов.
— Ты глянь, ну точно как наш трубочист! Шестнадцать лет — а дымит и в рот, и в жопу, гы-гы!
Серов не вполне понял этот замысловатый пассаж, попахивавший чем-то непристойным.
А Гоша явно понял: он ещё раз передёрнул лопатками — да так болезненно, словно поймал в спину пулю.
— Мне скоро семнадцать, — донеслось с его стороны. — А в восемнадцать я смогу делать всё что захочу.
— Ты сначала папку убей, ворошиловский стрелок! А потом будешь делать всё что захочешь.
Очевидно, перед его приходом здесь разыгралась какая-то семейная драма, но Серову было некогда вникать в проблемы маргиналов. Главное — найти Юлю.
— Вернёмся к Юле, — сказал Серов, косясь на обрез.
— Вернёмся, — согласился отчим. — Она не пришла ночевать домой. Всю ночь её искали, а к утру я закемарил. Выпил на нервяке бутылку водки и меня срубило. Просыпаюсь, смотрю: а в моём доме — прямо на том месте, где ты стоишь! — жахаются в десны два голубца и теребят друг другу штанишки!
Он схватился за трусы, показывая, в каком конкретно месте парни теребили штаны. Такого Серов не ожидал:
— Два... кто?
— Два петушары! Один — соседский недомерок Андрюша, а второй — мой единственный сын и наследник, моя надежда и гордость — Георгий Геннадиевич Смирнов! Вон он в углу стоит. Продолжатель династии, едрить твою в дышло!