— Я могу себе позволить потерять несколько плодов.
Деревья фаро цвели раз в десять лет, и потому их сладкие ароматные плоды стоили почти столько же, сколько само дерево.
— С таким отношением, — покачал головой Тихиан, — не знаю, как ты умудряешься выплачивать налоги.
— Я умудряюсь, — усмехнулся Агис, — именно благодаря «такому» отношению. В мире все взаимосвязано, — пояснил он. — Это великая цепь жизни. Уничтожив одно звено, ты разрываешь всю цепь.
Тихиан пренебрежительно фыркнул.
— Ты вот похвалил недавно мои сады, — продолжал Агис. — Хочешь знать одну из причин их хорошего роста?
Темплар изобразил внимание.
— Когда варл съедает плод, — Агис показал на отвратительно слизняка, — он съедает его целиком, вместе с семенами. Эти семена проходят через желудок, и желудочный сок растворяет покрывающую их защитную пленку. Без нее семена прорастают вдвое чаще.
— И как же ты это узнал? — удивился Тихиан.
— Я целую неделю только и делал, что следил за варлами, — чуть смущенно признался Агис.
— Весьма изобретательно, — кивнул темплар, — можешь не сомневаться, я никому не выдам твой секрет.
— Да рассказывай кому хочешь, — усмехнулся Агис. — Это не скажется на цене игл фаро. Слишком многие предпочтут продать свои фрукты сегодня, чем собирать больше игл завтра.
— Это точно, — согласился Тихиан.
Улыбнувшись, он спрятал кинжал в ножны и двинулся дальше в сторону усадьбы. Агис пошел за ним.
— Ты достиг высокого положения, — начал сенатор, — благодаря тому, что ты не только решителен и безжалостен, но и потому что умен. Поэтому я не сомневаюсь, что ты уже знаешь, как достроить пирамиду в назначенный королем срок.
— Знаю, — кивнул Тихиан.
— И все-таки ты пришел ко мне как к другу, и потому, возможно, будет уместно дать тебе один дружеский совет.
— И что это за совет? — Тихиан остановился и испытующе поглядел на Агиса.
— Обращаться с рабами, как с членами своей семьи, — ответил сенатор.
— Хорошо их корми и дай удобное место для отдыха. Тогда они не только станут сильнее, но и работать будут прилежнее.
— Из благодарности? — усмехнулся Тихиан. Он покачал головой и зашагал дальше. — Если ты действительно в это веришь, то я выбрал себе в друзья круглого идиота.
— А ты когда-нибудь пробовал?
— Агис, послушай меня, — сказал Тихиан через плечо. — Это для твоей же пользы. Как бы хорошо с рабами не обращались, они все равно ненавидят своих хозяев. Возможно, внешне они этого не выказывают. Быть может, они и сами этого не понимают. Но как только им представится удобный случай, они перебьют нас всех… какими бы покорными они ни казались, когда кнут в наших руках.
— Если они такие кровожадные, то лишь потому, что таковы их хозяева, — возразил Агис.
— Да, — согласился Тихиан, касаясь пальцем своего лба. — Теперь ты начинаешь понимать.
— Мои рабы… — гневно начал сенатор, рассерженный покровительственным тоном своего друга.
— Так же мечтают избавиться от тебя, как ты мечтаешь избавиться от Калака. Разница только в том, что ты по глупости можешь дать им такой шанс. В следующие несколько недель тебе следует соблюдать особую осторожность…
— Что бы имеешь в виду?
Агис все еще говорил в спину темплару, и с каждой минутой это раздражало его все больше.
— Ничего особенного, — уклончиво ответил темплар, проводя рукой по голове и трогая свой искусно заплетенный хвостик. — Просто дела в Тире обстоят не лучше образом. Измена — на каждом шагу. Например сегодня утром я узнал, что одна из моих собственных рабынь состоит в Союзе Масок.
— Не может быть! — насмешливо воскликнул Агис.
Мысль о том, что Союз прятался под самым носом Верховного Темплара, казалась сенатору невероятно забавной.
— Что смешного-то? — холодно спросил Тихиан.
— Извини, — пробормотал Агис, внезапно понимая слова Тихиана о рабах и измене. — И что ты предпринял.
— Пока ничего. У меня не было времени съездить домой. Разберусь с ней, как только вернусь.
Они вышли из зарослей фаро к настоящему садику, раскинувшемуся позади роскошного строения. Этот уютный сад Агис создал сам. В нем он стремился воспроизвести в миниатюре дорогой ему оазис Дурвадалы. В центре лежал небольшой иссиня-голубой пруд. Вокруг него, за узким песчаным берегом, начинались заросли травы. А над ней возвышались гордые стволы десятка чифоновых деревьев.
Разбивая этот садик, Агис хотел создать укромное, уединенное место, где он мог бы отдыхать в тишине и покое. Но сейчас о покое не могло быть и речи: с другой стороны усадьбы до сенатора доносился приглушенный гул голосов.