Кристиан поправил тяжелые объемистые сумки, закрепленные у крупа. Мысль о том, что, возможно, стоит потратиться на заводную лошадь и снять нагрузку с верного коня, пока он не отбросил копыта, в очередной раз постучалась в голову. К сожалению, золота в кошельке больше не становилось, а хорошо поесть и он, и конь любили.
— Вот скажи мне, Бравый, почему так несправедлива судьба? — разочарованно вздохнул Кристиан, на что конь лишь недовольно фыркнул и покосился черным глазом. — Я, значит, на службе короля воюю, кровь свою проливаю. В это же время родной дядя пропивает и проигрывает в карты мои владения. Месяцы растянулись в годы вдали от дома, а стоило мне вернуться, и что я вижу?
Бравый закатил глаза и покачал головой, встряхнув длинной гривой. Ничего не ответил.
Кристиан усмехнулся, потрепал его по шее и поднял голову к небу.
Месяц в дороге практически в одиночестве не пошел бы никому на пользу. А с тех пор как ушел оруженосец, стало совсем тоскливо. Кристиан настолько отчаялся, что уже был готов разговаривать сам с собой.
Конь всхрапнул и качнул мордой, отгоняя громко жужжащую муху. Упорное насекомое попыталось облететь его, но длинный хвост поймал его на подлете к крупу и размазал по седельным сумкам.
Кристиан улыбнулся. Нет, не сам с собой. С Бравым.
— А ничего! — ответил на свой же ранее заданный вопрос Кристиан, игнорируя недовольное фырчанье коня. — Совсем ничего — ни владений, ни замка, ни состояния. Король только руками развел. Если бы не война, вынудившая отца переписать завещание, то мы бы с тобой сейчас сидели дома, а не ехали куда глаза глядят.
Бравый покосился на него и прянул ушами. Хвост снова ударил по сумкам.
— Да, мне тоже не хочется провести всю жизнь в дороге, но, видимо, такова наша судьба. Понимаешь, Бравый, никого не волнует, чего мы хотим, что мы с тобой потеряли. Что нам теперь остается? Податься на вольные хлеба, рисковать головой, снова… Эй!
Бравый громко заржал, встал на дыбы и помчался галопом вперед.
Кристиан недоуменно обернулся, внимательно осматривая тракт и обочины, поросшие густой травой. Рука сама собой скользнула к бедру, где в ножнах покоился меч — единственное, что осталось у него в память о былом величии его семьи после предательства дяди.
Пустынный тракт бесконечной лентой вился между холмов. Ничего, что могло бы напугать коня, на глаза не попалось. Да и вообще, с каких это пор его боевого товарища что-то пугало?
Кристиан натянул поводья и сжал конские бока ногами.
Упрямая скотина закусила удила и, высоко вскидывая колени, продолжила галопировать туда, где в небо поднимался столб дыма от какого-нибудь трактира или деревни.
Вот ведь паршивец! Почуял жилье и понес.
Хотя Кристиану не меньше чересчур умного коня хотелось передохнуть от долгой дороги. Он мечтал вытянуть ноги, полежать в горячей воде и поесть сытной еды. Хлебнуть чего-нибудь хмельного тоже не помешало бы, как и разузнать побольше о турнире, готовящимся самим королем Брегдола.
Солнце скрылось за высокими горами, и прохлада спустилась на землю. Ночь медленно вступала в свои права, зажигая на стремительно темнеющем небе луну и звезды. Звуки дня постепенно утихали, и только сверчки и лягушки заводили свои песни.
В деревне загорались огни в окнах. Хлопали двери трактира, из которого доносились нетрезвое пение и гогот. Уставшие за день жители спешили отдохнуть наперед.
За околицей, огороженная высоким частоколом от лесного зверья, дремала отара овец. Стражи, они же пастухи, лениво развалились у костра под сенью раскидистой ивы у самого забора. Они изредка бросали взгляды на грязно-белые комочки шерсти, подсвеченные светом от огня, и тихо переговаривались, обсуждая грядущий турнир.
Поговаривали, что на него съедутся рыцари со всех соседних королевств. Торговцы тоже наводнили Брегдол, собираясь в городе у подножия Белой Вершины. И все бы ничего, но король отправил сборщика налогов на месяц раньше. Из-за этого граф поднял подати выше некуда. Многим в деревне пришлось даже скотину продать, чтобы наскрести нужную сумму.
Народ тихо роптал, но пока не нашлось никого, кто пожаловался бы королю на не в меру жадного графа. Вдобавок в последнее время по соседству расплодились волчьи стаи. Местный лорд ничего делать с этим не собирался, так что крестьянам самим приходилось заботиться о сохранности своей скотины.
Мимо частокола прокралась влюбленная парочка, о чем-то горячо шепчущаяся. Девичий писклявый смех сопровождали пыхтение и пошлые шуточки еще неокрепшим юношеским басом, от которых девица без конца хихикала.