Наиболее ранним произведением из этой группы скульптуры является статуя, которую называют “Нисийской богиней”. Статуя изображает высокую статную девушку, одетую в хитон (cловарик смотри в конце статьи), поверх которого наброшен пеплюс (cловарик смотри в конце статьи), через правое плечо идет перекрученный валиком шарф. Лицо статуи величавое, с правильными чертами, с легкой полуулыбкой на губах.
Другой интересной находкой из Нисы является так называемая статуя Родогуны. Она представляет собой полилитную скульптуру, верхняя часть которой выполнена из белого, а нижняя — из серого мрамора. Изображена обворожительная полуобнаженная молодая женщина со слегка склоненной головой. Выражение пленительного лица сурово-сосредоточенное. Торс дан в легком полуобороте. Руки, по-видимому, были подняты вверх, к голове. Снизу фигура как бы окутана плотной тканью, ниспадающей прямыми складками. Вспоминается известное сказание о Родогуне, дочери Митридата I, которая не кончила мыть волосы, когда пришло известие о нападении врагов, и поклялась домыть их только тогда, когда враги будут уничтожены. В общей трактовке образа заметно очень большое отличие от греческих эталонов, перед нами предстает пленительно-прекрасная, но властная царская дочь или богиня. Есть предположение, что данная скульптура была выполнена по заказу эллинистическим ваятелем, придавшим ее лицу портретные черты парфянской царевны. Автору этой книги кажется это несомненным. Думается, что фигура эта создана парфянским мастером.
Среди скульптурных фрагментов из Нисы есть головы Афродиты, Сатира и нижняя часть мраморной скульптуры Артемиды — все это греческое, оно резко отлично от Родогуны.
Привозная скульптура позволяет сделать выводы о вкусах верхних слоев парфянского общества. Все привозные произведения очень высокого качества, и, надо думать, вкусы правящих слоев отнюдь не были грубыми и варварскими, как это часто приписывают парфянам.
Налицо связи с западной частью эллинистического мира, но вкусы иные!
Наконец, необходимо иметь в виду и следующее. Скульптуры невелики (50–60 см). Это свидетельство того, что они предназначались для домашнего быта. Видимо, они украшали жилища членов Аршакидской династии. Характер этих произведений отличается от скульптуры, украшавшей храмы Нисы. “Можно сделать вывод, что имелось известное противоречие между вкусами верхушки и основных масс парфянского общества; выставлять на всеобщее обозрение подобные скульптуры было, очевидно, нежелательно” (Кошеленко Г.А. Культура Парфии, с. 38).
Особое место занимают прославленные нисийские ритоны. Специалисты отмечают органическое слияние двух основных начал: местного, идущего из глубины культурных традиций ираноязычных народов Ближнего Востока и Средней Азии, и эллинского. Отмечается, что сама форма сосуда в виде ритона искони иранская, а изображения на фризах ритонов по внешней своей форме — эллинизированные, хотя в содержании этих сцен и внутреннем смысле их очень много восточного, порожденного идеологией восточного деспотического государства, каковым в известной мере была Парфия. Поэтому сцены, изображенные на нисийских ритонах, при очень сильной экспрессивности и смелости в построении, явно демонстрируют зарождение того стиля, который затем широко распространился по всему античному миру в поздний период его существования и характернейшей чертой которого стала так называемая фронтальность (Кошеленко Г.А. О фронтальности в парфянском искусстве. “Историко-археологический сборник в честь А.В.Арциховского”. М., 1962).
При раскопках в Нисе были найдены фрагменты парфянского трона из слоновой кости. Он очень напоминает трон, изображенный на персепольских рельефах, но изощренность в исполнении, растительные мотивы в украшении трона указывают на эллинистическое влияние. Видимо, копирование трона прежних владык Персии объясняется стремлением доказать свои законные права на наследование власти династии, родство с которой они утверждали. Добавим, что в “Младшей Эдде” речь идет именно о троне из слоновой кости!
Известны и многие мелкие предметы декоративного искусства и Нисы. Выделяется группа явно привозных вещей, таких, например, как серебряная позолоченная статуэтка Афины или серебряная фигурка Эрота (Массой М. Е. Новые археологические данные по истории рабовладельческого общества на территории Туркменистана // Вестник древней истории. — 1953. — № 1. — Рис. 17; Пугаченкова Г.А., Елькович Л.Я. Очерки по истории искусства Туркменистана. — Ашхабад, 1956. — С. 20. — Рис. 17). Много изделий местного производства, в которых, как и в ритонах, слились местные и эллинские представления. К ним относится бронзовая фигурка сфинкса, серебряная фигурка грифона на прямоугольном основании. (В этом существе сливаются черты целого ряда животных; у него орлиный клюв, заостренные уши хищника, козлиная борода, туловище и задние лапы зверя кошачьей породы, стриженая конская грива, выброшенные в позе прыжка и напоминающие передние лапы, перерастающие в пару крыльев.)
Интересно бронзовое зеркало с горельефной полуфигурой оленя на его обороте, где животное представлено в момент прыжка. Это зеркало напоминает чем-то памятники звериного стиля.
Бронзовый светильник из парфянского некрополя Новой Нисы украшен изображением козлоподобного демона. Изображения подобных демонов популярны в парфянском искусстве Они встречаются и на нисийских ритонах.
Подведем итоги. Парфянское искусство в целом самобытно. То же можно сказать об архитектуре. Мастера Парфии создали шедевры, которые еще плохо известны миру. Раскопки не завершены. О назначении построек идут дискуссии.
Неясны истоки верований периода асов. Многие особенности храмовой архитектуры нельзя объяснить зороастризмом. Л.А.Лелеков отмечает, например, что особую восточноиранскую традицию (Мансурдепе и др. памятники) нельзя свести к зороастрийской даже в ее расширительном толковании (“История и культура народов Средней Азии” — М.: Наука, 1976. — С. 12).
Культурный подъем Ближнего Востока в парфянское время несомненен, отмечают исследователи. Это было время борьбы различных тенденций в культуре, творческих поисков и роста, тех черт, которые проявляются и расцветают в последующее время, как в культуре Ирана, так и в поздней Римской Империи и Византии.
Важнейшим отличием культуры Парфии от культуры сасанидского Ирана и Византии является отсутствие здесь строгой регламентации, канона. Здесь все в брожении, борьбе; сосуществуют явления, на первый взгляд, полностью исключающие друг друга. Это время самых тесных культурных контактов, казалось бы, чрезвычайно далеких народов. Это приводит к большой пестроте, сложности процессов. “Но сквозь всю эту многокрасочную картину явственно проступают главные линии развития, создающие завтрашний день культуры, культуры Ирана времени Сасанидов и отчасти поздней Римской империи” (Кошеленко Г.А. Культура Парфии. — С. 218.).
Асхабад — город любви. Таково точное звучание и точный перевод имени города Ашхабада. Совсем рядом — Ниса, столица древней Парфиены, объединившей некогда племена и народы для борьбы с Римом, грозой Востока. Копье Одина и молот Тора, древних скандинавских богов, прежде чем войти в поэтические саги и песни, отражали натиск с запада разноплеменных легионов вечного города на Тибре. Рим пал, пала Парфия. Остались руины и пыль. Но вечно слово. Древние сказания поведали нам удивительную историю. И кто знает, не древнее ли имя города богов Асгарда унаследовал Асхабад-Ашхабад по вечному закону переосмысления — и сохранения — имен. По тому самому закону, который хорошо был известен творцам вечных, неумирающих героических песен, поведавших людям о светлых асах, их борьбе, жизни и любви — земной и небесной.