Джек выдохнул и устало покачал головой. Теперь это все было неважно, кто кого и на что спровоцировал. Он сам чуть не открыл огонь, готовый убить кровососа. Но не открыл, замешкался. Посмотрев на лицо Алекс снизу вверх, заметил, как ее ресницы дрогнули. Детектив сжал пальцы еще сильнее, отмечая, как все тело некроманта напряглось.
Джек понимал, что все это очень дурно пахнет, только помочь ничем не мог – он был чужим в этом маленьком мире, куда его затянул водоворот недавних событий. Ничем, кроме одного – оставаясь рядом и поддерживая. Ведь думать о том, что станет с Алекс, если некому будет прикрыть ее спину, он не хотел. А уж надежды на мутного инкуба и вовсе не было, его присутствие рядом лишь злило и внушало детективу опасения.
В любом случае результатом всего происходящего стали именно его, Джека, решения и действия, его и Карла. В погоне за правдой они увлеклись так, что забыли, насколько опасно может быть происходящее. А теперь…
Речь Джека, его реплики и короткие ответы инкуба доходили до сознания девушки приглушенно, будто через толщу воды. И эта вода давила. Давила тоннами забытых знаний, мешала дышать и мыслить. Какие-то мелочи стали понятнее, яснее в дымке времени – те, что были ей уже знакомы. Алекс различала Далласа, теперь она видела намного больше, всю его историю. Глазами самого Уолтера.
Видела, как он полз навстречу смерти и заживо горел живым факелом, пока ярко-желтые языки пламени слизывали с него кожу. Его крик звенел в ушах. Даллас не стал вампиром, он уже родился другим, особенным. Солнце не убило его, только немного изменило. И что-то знакомое было в этом чувстве. В этом ощущении.
Пылающее марево сменило свой оттенок. Сейчас оно поднималось вверх красными перьями, разгоняя темноту ночного неба. Возле костра стоял человек. Совсем близко, еще шаг, и нестерпимый жар расплавит его как восковую фигуру. От него веяло болью, незамутненной, острой, как осколки разбитого зеркала. Алекс узнала и его. Джек.
Он стоял, сгорбившись под ношей своего горя, держа в руке бутылку виски. Свет от огня расчерчивал его уставшее, заросшее многодневной щетиной лицо грубыми морщинами, делая детектива похожим на глубокого старика. Пламя отражалось в черных как ночь глазах, не вызывая никаких эмоций. Они были мертвы. Тоска перестала просачиваться сквозь них, только выла глубоко внутри, но с каждым днем умирала и она.
Его невесту убил вампир, теперь Алекс это знала наверняка. Отбившийся от буквы закона и закончивший свою жизнь с шестью пулями в груди и двумя в голове. С пулями, выпущенными именно из табельного оружия Джека. Спустя несколько месяцев долгих и отчаянных поисков, больше похожих на охоту, Джек все же выследил вампира и разрядил в него половину обоймы. Алекс видела каждую пулю, словно в замедленной съемке летящую в кровососа. Они прошивали пространство, преодолевая сопротивление воздуха, и одна за другой впивались в тело вампира.
Прошел то ли миг, то ли тысяча лет, но вот свинцовое тело снаряда стало вытягиваться, все замедляя свой бег по инерции. Удлиняясь до тех пор, пока не превратилось в крепкое древко с черным оперением. Его наконечник со свистом разрезал пространство и воткнулся в спину появившемуся словно из ниоткуда человеку. Выпущенная стрела не поразила свою цель, но человек упал, отброшенный в сторону крепкой рукой. Инкуб, облаченный в охотничью одежду, оскалился. Он только что прикрылся врагом как щитом, но теперь тот стал ему не нужен. Алекс без труда признала Вэлмара, не такого ухоженного и «вылизанного», как сейчас, но по-прежнему демонически красивого.
Его хвост взметнулся вверх, а мгновение спустя инкуб пригнулся и совершил точный прыжок, каждым движением напоминая огромную дикую кошку. Он свалил скачущего ему навстречу всадника на пегой лошади. Лучник даже не успел ничего понять, только окровавленный кончик хвоста выскользнул из рваной раны на его шее.
Это была война, та самая, что сотни лет назад разделила и примирила людей и нелюдей. Война, на обломках которой Вэлмар встретит очень странное дитя с нелепым именем Пуль. Человеческое дитя. Много лет спустя Пуль умрет на его руках от старости.
Алекс хотелось зажмуриться и закрыть уши ладонями, лишь бы не слышать и не видеть боли своих друзей. Но было много чего еще среди уже увиденного. Чьи-то тени и голоса. Она различала Фрею, своего отца, даже Карла, но ее внимание привлек кое-кто другой.
Размытая фигура на самом краю сознания, слабая и далекая, как пламя свечи в тумане. Кинг пыталась сосредоточиться на ней, но не могла. Тень того самого человека то и дело ускользала, мелькая и теряясь среди тысяч других.