Выбрать главу

Исса пошел в школу в 1950 году, когда ему было восемь лет. Он оказался великолепным чтецом, и этой его способности было найдено должное применение. Каждый клочок газеты, попадавший в те Богом забытые степи Казахстана, немедленно вручался Иссе вместе с приказом читать все до последней строчки — нет ли в газете упоминания о том, что ингушам можно возвращаться домой. Однако в газетах об этом не было ни слова.

Похоже было, что отец Иссы так и не понял, как далеки места, где они живут в Казахстане, от родной Ингушетии.

Исса спрашивал отца:

— Если они нас отпустят, как мы доберемся домой?

— Если они скажут, что нам можно возвращаться домой, я помоюсь, переоденусь в чистое и отправлюсь домой пешком, — отвечал отец.

— Неужели ты не понимаешь, отец, что можно целую жизнь идти пешком до нашего дома и так туда и не прийти?

— Даже если бы я знал, что умру в дороге, но зато меня похоронят на родине, я бы потратил остаток своей жизни, идя пешком.

Теперь Исса не только прислушивался к разговорам старших о жизни и людях, о Сталине и России, но еще и читал книги, содержание которых так же разительно отличалось от их жизни, как черные кляксы от белоснежной бумаги. У Иссы оказались математические способности, и, прежде чем кто-либо из учеников успевал хотя бы открыть рот, он уже называл правильный ответ, хотя учитель вечно просил его не делать этого. Но лишь литература и история давали Иссе то, чего он жаждал более всего: хотя бы в намеке представление о той стране, где он родился и которой не помнил. Дело в том, что для русских писателей девятнадцатого века Кавказ был чем-то вроде американского Дикого Запада, населенного дикарями, которых предстояло покорить, но чье мужество тем не менее было достойно уважения. Встречая в поэме Лермонтова или в рассказе Толстого название каких-либо мест на Кавказе, Исса немедленно бежал к отцу и спрашивал, далеко ли это от тех мест, откуда их вывезли.

И все же самым настоящим открытием для Иссы стал рассказ о судьбе Шамиля, который в середине прошлого века двадцать лет сражался против царской армии. Среди людей Шамиля были свои герои, о которых писали в книгах, бородатые горцы, не желавшие прятаться, бежать и сдаваться, — они сражались еще яростнее, когда становилось ясно, что им не суждено победить.

Исса видел свой народ покоренным и униженным. Любой охранник может назвать тебя «черножопым», любой охранник, сидя на лошади, может исхлестать твою мать за попытку собрать осыпавшееся зерно, которое все равно бы сгнило. И ничего с этим нельзя было поделать, и некому было пожаловаться.

Есть, однако, в мире справедливость — Исса узнал об этом 5 марта 1953 года, когда умер Отец народов, Величайший гений всех времен Иосиф Сталин.

Учителя выстроили детей в коридоре барака, где помещалась школа, и со слезами на глазах объявили: «Умер наш вождь и учитель».

Из ингушских ребят никто не заплакал. Вместе с другими ребятами заплакал сидевший с Иссой за одной партой Сатаров Геннадий — татарин по национальности. Тот стоял рядом с Иссой, захлебываясь от рыданий.

Занятия в школе отменили, детей распустили. Как только они вышли на улицу, Исса подошел к Сатарову и спросил:

— Чего это ты разревелся, когда сказали, что Сталин умер?

И с этими словами Исса набросился на парня, началась драка.

Они уже устали драться, катаясь по снегу, когда, словно злой рок, у школы появился комендант Гурбанский. Его знал каждый ребенок, и он тоже знал каждого.

— Идите со мной, — приказал Гурбанский Иссе и Сатарову и потащил их в комендатуру. По пути Исса шепнул Сатарову: «Скажи, что мы дрались просто так, без всякого повода». В ответ Сатаров лишь заплакал вновь.

Когда они уже подходили к комендатуре, Гурбанский встретил знакомых и остановился с ними, велев мальчикам ждать его у входа в комендатуру. Поравнявшись с крыльцом, Исса обернулся и, заметив, что комендант увлечен разговором с кем-то, со всех ног побежал мимо крыльца комендатуры в поселок, где жили ссыльные.

Уже стемнело, когда он набрался смелости и вернулся домой. Там он застал плачущими мать, брата, соседей.

— Что случилось? — спросил он.

— Забрали отца.

Вместо того чтобы рассказать, что он натворил, Исса спросил:

— Кто забрал?

— Пришел милиционер и забрал. Куда, за что — никто не знает.

В конце концов глубокой ночью Мухаммед вернулся домой.

— Мухаммед, что случилось? — принялись его расспрашивать.

— Где Исса? — не слушая, спросил он.

Исса вошел в комнату.