Казаков продолжал свою войну с ростовскими милицией и прокуратурой за освобождение умственно отсталых ребят, но вплоть до мая 1985 года ему не удалось добиться ничего существенного. Он бомбил Москву донесениями о непозволительной небрежности как местной милиции, так и следователей прокуратуры, которые затаптывали места преступлений, теряли вещественные доказательства и, наконец, удовлетворялись признаниями, которые, совершенно очевидно, были получены путем насилия.
Не работали простейшие связи. Предполагалось, что милиция все сообщения о пропавших людях должна немедленно передавать следователям прокуратуры. Их, однако, не только не передавали, но и сами не рассматривали. У милицейских чиновников не было нужды прослеживать судьбу каждого бродяги, ведь под рукой был Юрий Каленик, двадцати одного года от роду, умственно неполноценный плотник, признавшийся в совершении десятка убийств, а остальные были совершены его друзьями. Казаков прекрасно знал, что истинный убийца только посмеивался.
31 мая 1985 года Казаков написал своему начальнику, заместителю Генерального прокурора Российской Федерации Наместникову, что полагает необходимым «командировать в Ростовскую область компетентного следователя, способного объективно оценить все «за» и «против» версии вины Каленика». Ответ был получен только в октябре, может быть потому, что дела в России почти всегда делаются не спеша (за исключением тех случаев, когда происходят молниеносно), или потому, что решено было дать еще некоторое время, чтобы ситуация могла созреть.
В любом случае 25 октября 1985 года в Москве состоялось совещание на высоком уровне, ведущими участниками которого были Генеральный прокурор Советского Союза, Генеральный прокурор России, прокурор Ростовской области, министр внутренних дел Советского Союза и начальник ростовской милиции. Официальной темой совещания было: «Выполнение мероприятий по улучшению расследования Генеральной прокуратурой и милицией убийств женщин и детей в Ростовской области».
После множества взаимных обвинений и последующего серьезного обсуждения было принято решение: «Дело передать для дальнейшего расследования в следственный отдел Российской Генеральной прокуратуры и поручить возглавить следствие высококвалифицированному следователю, специализирующемуся по расследованию сложных случаев убийств, товарищу Иссе Магометовичу Костоеву».
Костоев присутствовал на совещании, но не выступал. Дело предстояло сложное, Костоев понимал также, что следствие будет протекать так, как предсказывал в одном из донесений Казаков: либо это будет долгое, медленное и болезненное расследование, либо все произойдет быстро — благодаря счастливой случайности.
10 ноября 1985 года следователь Костоев получил официальное письменное предписание принять к производству дело за номером 18/59639-85 и немедленно отбыл в Ростов.
Часть III
Глава 10
Дождь и слякоть русской осени уступали место снегам русской зимы, когда Костоев приехал в Ростов-на-Дону, где он, расследуя дела о коррупции, провел более трех лет. Город был расположен в плодородной черноземной зоне, и грязь здесь была темной и вязкой. Снега выпало пока немного. Вообще стадии в наступлении зимы можно было определять по головным уборам горожан. Поначалу все носили вязаные шерстяные шапочки, пока пронизывающий ветер и мороз не заставляли переходить на меховые шапки, но даже в этом случае русские долго старались не опускать у шапок уши — это было бы знаком последней капитуляции. Костоев, независимо от погоды, предпочитал носить кепку с опускающимися наушниками, а в особых случаях шляпу.
В гостинице «Ростов» он попросил и получил номер 339, тот же самый, в котором жил, когда занимался делом о коррупции. По крайней мере, здесь все было знакомо. И на этот раз у него не было иллюзий относительно краткости своей командировки.
Первым его распоряжением было указание о разделе группы от пятнадцати следователей на две части: одной предстояло работать в Ростове, другой — в Шахтах, то есть в тех местах, где было совершено большинство убийств. Он выбил для них все необходимое: помещения, автомобили, письменные столы, пишущие машинки, сейфы. Теперь все могли погрузиться в трудоемкое изучение документов. К ноябрю 1985 года было известно о двадцати трех убийствах, совершенных с 1982 года, и по каждому из них накопилось несколько толстых томов документов. Не было иного способа ознакомиться с делом, как чтение документов, и не существовало быстрого способа их прочтения, особенно если они были напечатаны на разбитых пишущих машинках с потертой лентой и многократно использованной копировальной бумагой.