Не за что было зацепиться — вот что было главной проблемой. Никаких вещественных доказательств, заслуживающих внимания, никаких свидетелей, никаких чудом выживших жертв. Места преступлений были совершенно чисты, это могло означать, что убийца имеет какое-то представление о методах милиции, либо он читал о них, либо, что казалось более вероятным, был как-то с милиций связан. В каждом отделении хватало оплачиваемых осведомителей которые поставляли информацию и оказывали другие услуги. Некоторые из них были преступниками, как Стороженко, который принимал активное участие в охоте за самим собой.
Стороженко грабил свои жертвы, этот же забирал у жертв все принадлежавшие им вещи и одежду. Может быть, он собирал сувениры? Нет, скорее всего, принимал разумные меры предосторожности. В Ростовской области постоянно числилось около 3000 пропавших без вести, а чтобы опознать голое тело, требовалось много времени и усилий. В этом смысле время работало на убийцу, ведь первые день-два при расследовании убийства — едва ли не решающие. После этого погода уничтожает следы, воспоминания очевидцев блекнут.
Этот убийца не только был знаком с методами милицейского расследования, но, казалось также, он в какой-то степени знаком и с анатомией — ведь сумел же он безлунной ночью вырезать матку у одной из жертв. Иногда он отрезал груди у девушек, кончик языка у мальчиков. Но ни одну из этих частей тела, отрезанных убийцей, никогда не находили на месте преступления. Иногда неподалеку от изуродованного тела находили остатки костра. Можно было предположить, что подобный убийца не воздерживается от людоедства.
По сравнению с этим типом Стороженко казался нормальным человеком — он «всего лишь» насиловал, грабил и убивал взрослых женщин.
Женщины, которых убивал этот человек, были в основном бродягами, бомжами, дешевыми проститутками, которые готовы были на все за еду, стакан спиртного, за несколько рублей. И это только доказывало: все то, что они могли ему предложить, почему-то убийцу не удовлетворяло.
Фотографии убитых детей были самыми ошеломляющими и ужасными. Шок проходил, ярость оставалась, укрепляя решимость.
Костоеву никогда не приходилось видеть таких чудовищных увечий. Если изнасилован, а затем убит ребенок — тут понятно, что речь идет о мужчине с сексуальным влечением к детям. Какое-то время он борется с этим пороком, терпит поражение в этой борьбе — а потом убивает, чтобы избежать наказания (по той же причине Стороженко убивал женщин, которых насиловал).
Но раны, которые наносил этот человек, не были предназначены для того, чтобы убить. Некоторые из ран были очень легкими, особенно на горле и вокруг него. Эти раны наносились вначале, чтобы подчинить жертву и дать убийце почувствовать вкус силы — своеобразный наркотик импотента. А некоторые другие раны — выкалывание глаз и отрезание гениталий — были нанесены после смерти или в тот момент, когда жертва уже находилась в агонии.
Чтобы попытаться понять строй мыслей и мотивы, руководившие убийцей, Костоев заказал перевод классического труда Крафт-Эбина «Сексуальная психопатия», известного всему миру с конца девятнадцатого века, но никогда не издававшегося в Советской России с ее пуританством. В Ленинской библиотеке в Москве Костоев раскопал специальное, выпущенное ограниченным тиражом издание, опубликованное в 1929 году НКВД. Автор Б. Утевский назвал его «Преступления и преступники в Западной Европе». Это издание содержало примеры серийных сексуальных убийств как из заграничной практики, так и из советской.
Одна глава называлась «24 убийства на сексуальной почве с расчленением и обезображиванием трупов». Это было очень близко к тому, над чем работал Костоев. Другой случай был связан с людоедом, который к тому же вырезал ремни из кожи своих жертв и предлагал их на продажу. Не было границ тому, на что способны люди. Преступник всегда находил новые пути и всегда опережал следователя до тех пор, пока не наступал конец и его не арестовывали.
Ни одна из книг не отвечала на вопрос Костоева — почему человек заходит так далеко. Но это чтение было полезно, так как расширяло знания Костоева о преступлениях, совершенных не в результате ярости, страха или алчности, а на почве какой-то бесплотной одержимости. Убийца был невероятно самонадеян, явно считал, будто ему все позволено: он настолько умен и осторожен, что его никогда не поймают.
На месте преступлений никогда ничего не находили. В некоторых случаях руки жертвы были связаны, но даже остатка веревки или проволоки никогда не находили. Убийце нужно было иметь что-то, в чем он мог принести на место преступления и веревку, и нож, а может быть, и запасную одежду. Возможно, он пользовался пластиковыми сумками спортивного типа, которые носят через плечо, а может быть, плоским чемоданчиком, известным под названием «дипломат». Но почти каждый мужчина в стране носит либо то, либо другое.