И Костоев ни на секунду не забывал, что прошло уже больше года с тех пор, как тогда, в ноябре, он приехал в заснеженный туманный Ростов. Он жил здесь уже так долго, что даже принялся обустраивать номер 339 по своему вкусу — начал с того, что установил прямо напротив кровати огромный телевизор и убрал ночной столик, чтобы сделать узкую комнату немного просторнее.
Если не происходило ничего из ряда вон выходящего, рабочий день Костоева и других следователей кончался между восемью и десятью часами вечера. Они по очереди приглашали друг друга к себе в номер — перекусить и обсудить планы на следующий день. Яндиев был женат и мог каждый вечер возвращаться к жене и детям, где его ждал ужин, приготовленный дома на кухне, а не на электроплитке в номере гостиницы. Когда беседа подходила к концу и сослуживцы расходились, Костоев оставался одни в своем номере 339.
Из-за перил его балкона уже показалась верхушка плакучей ивы.
Он лежал в темноте и пытался представить себе, что делал убийца со своими жертвами, в каком порядке, что проделывал с наслаждением, а что — в ярости.
Продолжит ли он убивать? Последние убийства, раскрытые бригадой, в которых они видели его почерк, на самом деле были совершены другими людьми. Может быть, он прекратил убивать, почувствовав, что за ним началась настоящая, масштабная охота? В Ростове ни для кого не было секретом, что в город вернулся Костоев, тот самый, кто разоблачил взяточников из правоохранительных органов (и кому приписывали даже внезапно наступившее изобилие колбасы в магазинах). Если убийца, подобно Стороженко, имел своих людей в милиции, он одним из первых узнал бы, что дело передано в Генпрокуратуру Российской Федерации и что за него взялся Костоев. Многие преступники, почуяв опасность, предпочитали залечь на дно.
А может быть, он продолжает убивать где-то в другом месте, ведь Советский Союз — страна большая. Во все союзные республики были направлены запросы о подобных преступлениях, совершенных в течение двадцати последних лет, и особенно — в течение последних пяти. Однако Костоев вряд ли мог рассчитывать на то, что получит из регионов страны надежную и своевременную информацию. На местах куда проще приписать найденный труп или скелет несчастному случаю, чем вешать на шею следственному отделу нераскрытое убийство (на милицейском жаргоне — «висяк»).
Костоев мог рассчитывать только на добросовестность своих сотрудников и переданных ему работников из милиции.
Порой Костоеву приходила мысль, что убийца может быть арестован за иное преступление и сейчас сидит в тюрьме. Нужно было проверить всех, кого арестовали за аналогичное преступление в Советском Союзе после августа 1985 года, когда была убита Инесса Гуляева — последняя из обнаруженных жертв. Костоев уже был убежден в том, что Гуляева — жертва их убийцы, и он в официальном порядке приобщил это преступление к делу по операции «Лесополоса».
Если убийца все еще в Ростовской области, не изменил ли он своего способа избавляться от трупов? Может быть, теперь он прячет их гораздо тщательнее, а то и сжигает?
Это означало, что теперь, как никогда ранее, возрастало значение случаев, когда в Ростовской области и по соседству с ней пропадали люди. Костоев считал, что этим обязательно нужно заняться, однако сомневался в том, что подобные меры помогут ему схватить убийцу. При множестве версий и направлений поиска он все чаще приходил к мысли, что убийцу либо поймают на железной дороге, либо случится немыслимое чудо — одной из жертв удастся остаться в живых.
Порой Костоев выезжал из Ростова, чтобы принять участие в расследовании громких преступлений, совершенных в других регионах страны. Ведь отделом Российской прокуратуры, которым руководил Костоев, расследовался, кроме ростовского, еще десяток нашумевших на всю страну дел, и Костоева никто не освобождал от руководства его отделом. И все же большую часть времени он проводил в Ростове, где разработал для себя четко очерченный маршрут. По пути на работу он проверял, следит ли милиция за железнодорожными станциями и прочесывает ли поезда. Кое-кого из милиционеров он знал в лицо, других — по разным признакам угадывал. Придя в кабинет, Костоев первым делом выяснял, какие преступления были совершены за ночь. Если ночью происходило нечто представляющее особый интерес, его, конечно, будили и ночью.
Затем Костоев вызывал для отчета руководителей групп. Он отбирал наиболее важные материалы, изучал их и уже на следующий день, если необходимо, менял направление поиска. Когда в КПЗ попадал особенно интересный подозреваемый, он лично его допрашивал. Нередко поступали ложные признания, и Костоеву приходилось заниматься делом, прямо противоположным его обязанностям: вместо того чтобы добиваться признаний, он должен был выискивать в них слабые места и разоблачать самооговор.