Но и эти две начальные жизненные линии, следователя и преступника, опять же изложены неравноценно, у них разная динамика: если Чикатило стал на свой ужасный путь, уже идет этим путем, то Костоев еще только вступает в жизнь, учится, начинает работать, женится — перепад напряжение (и спад читательского интереса) налицо. Но самое главное заключается в том, что Р. Лурье, излагая другие уголовные дела, расследованные Иссой, все-таки скользит по поверхности, не достигает должной глубины.
Словом, Р. Лурье многое угадал в Чикатило.
Костоева он не разгадал.
Конечно, и в раннем деле (Гавриловой), о котором рассказал автор, иже виден Костоев, который идет напролом, наперекор следственным штампам и воле начальства (и это чистая правда, что Гаврилова, из камеры смертников вышедшая на свободу, потом, встретила Иссу на улице, падала на колени и обнимала его ноги с криками: «Люди! Вот человек, который спас мне жизнь!» Исса говорит, что это стало его ужасом, когда он, завидев издали Гаврилову ждал — вот сейчас впять подбежит и станет обнимать его ноги). Но были дела несравненно более сложные, значительные и глубокие. И уж несравненно более увлекательные.
Не могу понять как автор мог пройти мимо дела Владимира Стороженко — в книге этому делу уделено не более пяти страниц, между тем оно было не только одним из самых интересных с детективной точки зрения — за ним поднимались крупные проблемы. И собственно следственные, и важнейшие общеправовые. И общественные. На этом деле, поразительном, как его ни трактуй, пожалуй, легче всего было бы сказать, что это такое — феномен Иссы Костоева.
Пропуск, который необходимо заполнить.
Да, тогда, в восьмидесятых годах, на Смоленск и его окрестности обрушилась страшная беда: стали пропадать женщины, а потом их находили в оврагах, лощинах, на свалках, там лежали они, замученные, поруганные, задушенные, иной раз полгода лежали, иной раз год.
Кто-то нападал на них по ночам в глухих местах, на темных дорогах. Одна женщина сошла с автобуса на шоссе, до дому ей было не более полукилометра, но эти полкилометра она не прошла. Другая погибла и вовсе неподалеку от своего дома. Не только родные убитых, все в Смоленске были близки к безумию, когда пытались представить себе: ночь, пустынная дорога, одинокая женщина — кто-то крадется за ней, нападает сзади (или их несколько, и они открыто преграждают ей путь?) — что в ту минуту в ее беспомощной душе? Все, что происходило с ней дальше, людское воображение представить себе не могло (полную картину происшедшего эмали только судмедэксперты). Такие преступления могли повторяться снова и снова, в Смоленске большой завод, на котором работают по большей части женщины, многие из них живут в предместье или в области — что им делать, когда они в ночной смене? Не у каждой есть, кому встретить.
Этот кто-то, охотившийся по ночам за женщинами, стал кошмаром Смоленска.
Потом все как будто прекращалось, стихало, люди начинали понемногу успокаиваться, и вдруг с пороховой быстротой уже летела весть о новой страшной находке.
Местные милиция и прокуратура, хоть и выбивались из сил, ничего добиться не могли. В конце концов дело было поручено Прокуратуре СССР, в Смоленске работала созданная ею следственная группа.
А преступления продолжались.
Вот тогда-то руководство следственной бригадой было поручено старшему следователю по особо важным делам при прокуратуре РСФСР Иссе Костоеву (иначе говоря, следователю республиканской прокуратуры предстояло руководить следственной группой прокуратуры союзной).
Когда начальство Прокуратуры СССР поручало Костоеву руководство следствием, ему было сказано:
— Главное тут уже сделано, преступник найден. Остается только сто «раскрутить».
Найден?
Приехав в Смоленск, Костоев принялся читать дело этого «найденного». Молодой человек, прокурор отдела общего надзора областной прокуратуры Николай Гончаров, вел свою машину по шоссе вслед за автобусом, а в автобусе ехал некий пенсионер, и пришло в его бедовую голову, что молодой человек этот едет не просто так, а преследует одну из юных пассажирок (пенсионер видел, как они разговаривали в очереди к телефонному автомату). В это время Смоленск переживал одно из очередных убийств, и пенсионеру подумалось, что автобус преследует именно тот самый убийца. Он записал номер машины и сообщил властям. И Гончарова арестовали.