— Еще догадка. Ты видела тех, кто забрал ее.
— Одного, — призналась я, лицо покраснело. — Ее забрал один.
— И он был красивым, — Олэн звучал так, будто знал.
— Ты следил из кустов? Я не помню, чтобы тебя видела.
— Это морок — он у них есть, и они используют его. Они могут сделать себя самыми красивыми на планете, но утром это пропадает, и остается то, какие они на самом деле.
— Это как брак с Хельдрой.
Он издал смешок.
— О, Хельдра не так плоха.
Конечно, он так думал. Он был мужчиной, а она была красивой. Я старалась скрыть кислый вид.
— Откуда ты знаешь так много о Сияющих? — осведомилась я.
— Моя работа — играть музыку в городе. Я буду Певчим, когда отец умрет.
— Да. Та мандолина уже действует мне на нервы.
Он сыграл короткое соло для меня.
— Ты же не думаешь, что мы играем музыку только для веселья? Это не звучит как ценная работа.
— Я не хотела это упоминать…
— Музыка отгоняет их — Светлый народ. Она ослепляет их, это как наш вид морока. Мы с моим отцом — стражи. Мы охраняем всех вас от Сияющих. От мира духов.
— Вижу, ты хорошо постарался, вот только стражи из вас не ахти.
Его дух пожал плечами.
— Нельзя защитить людей от их глупости.
— Думаю, я это заслужила.
Но это меня задело.
— Как-то колючка впилась в лапу моей собаке. А он всегда был самым добрым созданием.
— Блэкки, — сказала я.
— Не перебивай. Он спал в моей кровати. Ел с моей руки. Но когда он наступил на ту колючку, он стал бросаться на всех, пока ее не убрали. Укусил меня и оставил след. Я бы показал, если бы ты видела.
Я рявкнула в ответ:
— Но я не вижу. Это хуже колючки.
— Знаю, — он звучал так, словно говорил это честно. — Просто я хотел сказать, что не принимаю эти нападки на свой счет.
— Что ты тут делаешь? — он начинал раздражать меня своим пониманием и принятием. От этого было просто заплакать. А я не хотела плакать. — Хочешь, чтобы тебя укусили?
— Я хотел предложить тебе работу.
Я рассмеялась.
— Если ты не понял, я слепая.
— Я догадался, — он говорил медленно, словно переживал из-за слов. — Я хочу вернуть Хуланну. Думаю, и ты этого хочешь.
Глава пятая
Я сглотнула. Я только этого и хотела — вернуть ее. Это было важнее моего зрения. Но захочет ли она вернуться? Было ли мне дело до ее желаний, когда ее выбор уже так навредил родителям? Она глупо поступила.
Я ощущала вину за такие мысли.
Я была там, и я знала, что было сложно отказать Сияющему, когда он говорил, что она была его суженой. Может, она была в зачарованном мире драгоценных камней, магии и крыльев, сладко целовалась с тем чудесным крылатым созданием, запустив пальцы в его волосы, водя ими по…
— Элли, — сказала мама, тяжело дыша, подойдя к нам. Я слышала тихий шорох, как Олэн встал и отошел. Он всегда был скромным. Он старался казаться ниже, скрывать хромоту. Я знала, как он всегда выглядел, когда его замечали.
Я взглянула на него, но для меня он был высоким, прямым и с уверенной улыбкой.
— Госпожа Хантер, — мягко сказал он, мандолина утихла. — Мои соболезнования о пропаже вашей дочери. Я пойду.
— Чантер, — сказала моя мама, ее голос дрогнул. Может, она еще не слышала толком честные соболезнования. Мать Хельдры могла втирать соль в раны не хуже ее дочери. — Спасибо за соболезнования.
Он ушел к отцу, и они отправились в путь. Я смотрела им вслед. Я тоже хотела пойти.
Наша деревня — Скандтон — была в форме креста, и все важные строения, как постоялый двор, таверна, пекарня и кузня, были на развилке, а все остальное тянулось вдоль четырех дорог согласно важности. Магазины родителей Эдрины и Хельдры были близко к центру, а наш домик с загонами коз были на дальнем краю Северной дороги. Дальше нас никого не было, даже ферм, ведь земля становилась твердой и каменистой, кусты с шипами мешали убрать там. Дальше на северо-запад лежало только кладбище.
Но Олэн и его отец пошли не на юг к городу, они отправились по узкой тропе на север. Пошли проверить Звездные камни? Они будут играть музыку, как и говорил Олэн?
— Есть улучшения, Элли? — нежно спросила мама.
Я повернула голову к ней, моргая с болью, ее силуэт мерцал, пропадая и появляясь. Она держала что-то яркое, такое яркое, что я не могла различить это. Я видела ее добрую улыбку в мерцании и размытом сиянии, слезы выступили на глазах. Я быстро сморгнула их.