— Ты слепая, — сказал он почти резким тоном, но не ругал меня, он просто пытался оттолкнуть эту помеху так же, как я.
— Я кое-что вижу, — возразила я. — Не могу объяснить. Люди мерцают, но выглядят не так, как в реальности. Я видела, как Сияющий, который гнался за мной, украл нашу козу. Я вижу шарф, который дала мне мама. Я кое-что вижу.
— Второе зрение, — сказала удивленно мама. — Она потеряла первое зрение, но у нее осталось второе — способность видеть другое измерение.
— Измерение? — тон отца был недоверчивым, каким был бы мой пару дней назад. — Второе зрение? Это все бред. Магический бред.
— Это не было бредом для моей матери или ее матери.
— Потому что они были безумными. Путницы. Влюбленные в магию. Безумцы. Ты знаешь, что я люблю тебя, Генда, но ты из рода мечтателей и дураков.
— Тогда объясни, что она видит, — сказала смело мама.
— Она видит то, что хочет. Это ее воображение. Желания.
— Я не хотела, чтобы коза пропала, — я скрестила руки. — И я иду с тобой. Я тоже охотница. Если это твоя ответственность, то это и мое дело.
Отец вздохнул.
— Если ты пойдешь, отставать нельзя. И тебе придется делать это самой. Мне нужно выследить и поймать хищника. У меня нет времени водить тебя по округе.
— Она не может! — начала мама, но отец прервал ее:
— Думаешь, ты сможешь идти за мной по звуку и со своим воображаемым зрением?
— Да, — храбро сказала я. Конечно, он мне не поверил. Я тоже не поверила бы.
— Ладно, — сказал он. Он грубо поцеловал меня в лоб. — Храбрость — хорошая черта. Поцелуй маму, а я поищу тебе трость. Нужно идти, день не будет длиться вечно.
Глава седьмая
Трость оказался хорошей идеей. Я крепко ее сжала, споткнувшись — снова! — об корень, который не видела. У деревьев были тени в этом мире — призрачные, сияющие зеленым, но они будто двигались, извивались, когда я смотрела на них, путая меня, вызывая головную боль, и увидеть корни было почти невозможно. К счастью, я могла идти за ярким сиянием отца впереди меня.
— Оставайся в пяти шагах позади, — сказал он. — Я буду приглядывать за тобой, но хочу, чтобы мы видели больше. Скажи, если заметишь девочку или того из Светлого народца. Мы уберем этих Сияющих крыс.
Мы были похожи больше, чем думали люди. Я тоже хотела убрать Сияющих крыс. А потом я хотела увидеть, как они висят в сарае как олень.
Я не видела признаки Светлого народца. Я видела странности. Призрачные деревья, окруженные звездочками, похожими на снежинки зимой. Следы цвета дыма, кружащиеся у тропы и вокруг деревьев едва различимыми облаками. Знакомые деревья с бархатными тенями и теплым осенним цветом стали темным миром фейри, где звезды заменили осенние листья, странные сияющие нити были вместо троп на земле.
Другие тропы тянулись среди деревьев-призраков яркими лентами, красными, лиловыми и золотыми. Каждая куда-то вела, и мне хотелось пойти за ними, словно меня влекло к лентам. Они всегда были в лесу и долинах горы, или это было новым? Кто-то должен был пойти за ними и узнать, куда они вели. Но не сегодня. Не с пропавшей малышкой землекопов.
Сбоку что-то мелькнуло.
Что это было?
Я сделала еще шаг к отцу, проверяя дорогу тростью. Я точно что-то видела. Был бы у меня лук, как у него! Хотя это было бы опасно с моим зрением, но я ощущала бы себя спокойнее.
Снова движение. Такое быстрое, что я едва его уловила.
Я сглотнула, подавляя страх. Я не знала, была ли готова к встрече с гулями. Я почти ощутила прикосновение пальцев к спине, как тогда, когда он гнался за мной от Звездных камней.
— Отец? — тихо позвала я. Он не хотел бы, чтобы я звала громко. Не на охоте. Даже это могло быть громко.
Ничего.
Еще движение в лесу.
Он шагнул вперед. Не отец. Он.
Я видела его четко, в отличие от мира теней вокруг нас.
Его неземная красота отмечала его как фейри, но он не был фейри, который прогнал меня из круга — если только они не менять облик. Большие крылья почти в половину его роста — черные с завитками дыма — тянулись от его плеч, длинные волосы цвета крыла ворона обрамляли острые черты и изящные уши. Он был прекрасен. Не человек. Из иного мира. Восхитительный. Все в нем кричало мне: «Ты недостойна, смертная. Я заберу у тебя, что хочу, потому что ты не заслуживала иметь это».
Он слабо улыбнулся, склонил голову, зеленые глаза сияли. Он собрал волосы пальцами и завязал их в тугой пучок.
— Хочешь поиграть, смертная? — спросил он.