Во влажной прохладной темноте, окружившей странников со всех сторон, рождались и умирали бесконечные звуки ночной жизни тропического леса. Среди этого своеобразного хора Дрей расслышал и гномьи голоса. Его спутники о чем-то шептались, и бессмертный смог разобрать только одно - речь шла о луне. Он машинально взглянул на звездное небо, почти закрытое листвой, и обратил внимание на то, что не сегодня-завтра должно наступить полнолуние. "Надеюсь, ребята не собираются играть со мной в оборотней".
Где-то в той стороне, откуда они пришли, раздался дикий хохот. "Мантикоры? Похоже на то".
Старший из гномов на эти звуки отреагировал довольно спокойно, да и младший, кажется, не особенно перепугался, хотя не вызывало сомнений, что оба его спутника знают, кто именно изволит веселиться в лесу в такой поздний час. Единственное, что сделал отец - и это было очень неожиданно для Дрея, он таки соизволил заговорить с бессмертным.
- Меня зовут Мудрец, - произнес старший, повернув голову в сторону Дрея.
Тот понял, что его догадки подтвердились; горные гномы открывают свое настоящее имя только близким знакомым или же гостям, в знак особой приязни, остальным же называют выдуманное. Запомним.
- Ты боишься колдовства? - продолжал его угрюмый собеседник.
Дрей покачал головой:
- Не то чтобы сильно боюсь, но предпочитаю лишний раз не связываться.
- Завтра я буду колдовать, - сообщил гном. - Если бы мантикоры не появились, мы могли бы обойтись и без этого, но, кажется, все-таки придется использовать магию.
- От всех хищников колдовством не отделаешься, - осторожно заметил бессмертный.
- А я и не собираюсь этого делать. Мы просто переместимся почти туда, куда и намереваемся попасть. Тебе, разумеется, тоже будет намного ближе к Эхрр-Ноом-Дил-Вубэку.
Дрей кивнул:
- Отлично. Меня интересует только одно - цена. Дело ведь в ней, не так ли?
- О цене поговорим, когда окажемся на месте, - ответил гном.
Младший все это время молчал, но от Дрея не укрылось, как тот смотрит на него. Словно узнал, хотя откуда этому гному знать его, бессмертного?
Дрей задумался. С одной стороны было понятно: гномы намереваются его использовать. Скорее всего, никаких разговоров о цене, когда они окажутся на месте, не будет - с него просто взыщут (попытаются взыскать) эту самую цену. Но с другой-то - такое перемещение облегчит ему путь до Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка. Дрей не сомневался, что именно в этом гномы не обманывают.
А-а, будь что будет! В конце концов, бессмертный он или не бессмертный?!
3
Весь следующий день трое путников продирались через лесную чащу, остановившись только ближе к полудню, чтобы перекусить. Мудрец объяснял, мол, спешат они не просто так: чем больше пройдут, тем легче ему будет потом переносить странников на нужное место. Дрей кивал, оставаясь при собственном мнении касательно всего происходящего. Бессмертный считал, что его просто намереваются вымотать, чтобы к вечеру он уже не мог оказать сколько-нибудь значительного сопротивления.
Когда стемнело, Мудрец остановил своих спутников и велел им готовиться. Дрей не знал, что имел в виду колдун, поэтому прилег у костра и смежил веки. Он, конечно, не собирался спать, просто понадеялся, что гномы разговорятся и выболтают что-нибудь важное.
Сначала слышалось только ровное дыхание младшего да шорох, сопровождавший движения старшего. Колдун добывал из своего дорожного мешка какие-то принадлежности, необходимые для действа, которое должно было свершиться в полночь.
- Получится? - спросил младший спустя некоторое время после того, как по мнению гномов - Дрей заснул.
- Должно получиться, - проворчал Мудрец, ни на миг не прекращая своих действий. - По-другому просто не может быть, иначе плохо нам с тобой придется.
Младший раздраженно фыркнул.
- Нам и так...- Потом оборвал себя на полуслове: - Ну, готово?
- Нет еще, - буркнул Мудрец. - Я скажу когда...
В чаще, где-то совсем рядом, хрипло захохотала мантикора. Дрей привстал, сонно оглядываясь и делая вид, будто разбудил его именно смех твари. Бросив взгляд на небо, бессмертный понял, что скоро наступит полночь.
- Вот и все, - произнес над самым его ухом Мудрец. - Прошу всех в круг.
Посреди поляны и впрямь обнаружился круг, образованный натянутой веревкой какого-то диковинного вида: черная, блестящая, она вспучилась комочками узелков, завязанных на одинаковом расстоянии друг от друга. Концы веревки были разведены, в круге лежали вещи Мудреца и младшего гнома.
Дрей поднялся, делая вид, что очень устал и плохо ориентируется в происходящем. Он неловко шагнул в сторону веревочного круга, пошатнувшись, чуть было не упал, но младший гном успел поддержать "альва". Мудрец брезгливо скривил губы и поспешил к подготовленному для колдовства месту, бормоча под нос что-то о необходимости подчиняться условиям.
С помощью младшего гнома бессмертный добрел до веревочного круга и стал в центр, словно невзначай опустив ладонь на рукоять меча. Мудрец замкнул кольцо и связал оба конца веревки каким-то замысловатым узлом. Затем повелел всем покрепче держать свои дорожные вещи и принялся что-то бормотать. Дрей расслышал несколько слов, похожих на тайный гномий язык, но это вряд ли могло его удивить. Чего-то подобного он и ожидал.
В зарослях захохотали, причем уже почти рядом с путниками.
Ритм произносимых Мудрецом слов ускорился, гном внезапно взмахнул руками, с кончиков его пальцев сорвалась искра. Она золотистым росчерком на миг замерла в черном бархате ночи, а потом упала на один из узелков круга. Узелок вспыхнул, и от него одновременно в обе стороны помчалась огненная дорожка. Замкнувшись, языки пламени фыркнули рассерженными зверьками и взметнулись к небесам. Стена огня поднималась все выше - сначала плясала у бедер, потом оказалась на уровень глаз, а после уж, чтобы видеть свирепые дергающиеся языки пламени, приходилось задирать голову.
Неожиданно все это закончилось. Огненная завеса рухнула вниз, а за ней было уже совсем другое: каменные стены, расходящиеся вверх гигантской воронкой, застывший в воздухе стон-крик-клекот и множество тел, взметнувшихся в ночное небо. Гномы как-то сразу оказались за спиной Бессмертного, и что с ними происходило дальше, Дрей не знал - тела, зависшие над ним, рухнули вниз, впиваясь когтями и клювами, его приподняло над землей, а потом снова бросило на нее, и удар оказался смертельным. То есть для любого другого, но Дрей-то был бессмертным, и поэтому тело приняло только боль, разрывающую его на клочки, выдавливающую из груди стон, одуряющую. Его обняло привычным туманом, за которым, огороженная от всех любопытных глаз, проходила регенерация, скручивая кожу и кости и выворачивая наизнанку, словно в расплату за это проклятье - быть бессмертным.