К концу этого маленького импровизированного пира в реке возмущенно пискнули.
— Гляди-ка, рыба вернулась, — удивленно произнес Хвилл, пожилой тролль с необычайно густыми бровями, которыми он мог очень вольно двигать, благодаря чему лицо его имело своеобразную способность оживлять сказанное. Вот сейчас, например, одна бровь арбалетчика была иронично приподнята вверх, другая же опустилась книзу.
И в самом деле, рыба. Динихтис энергично взмахнул хвостом, нетерпеливо глядя на них.
«Беда, — вдруг отчетливо понял Скарр. — Там случилась какая-то беда, а времени… червь, сколько времени у нас осталось?» Он уже был в воде, подбираясь к этому удивительному созданию, взобрался на его склизкую спину и подождал, пока подплывут остальные. «Быстрее, быстрее!..»
Динихтис рванулся с места так, что сидевший позади всех Слурд не удержался и бухнулся в воду. Подбирать его не стали, да это и было бы невозможно — рыба неслась так быстро, что вода вскипала у ног белыми завитками пены. «Скорее же, скорее!»
И ведь все равно не успели!
Дальше вспоминать удавалось только какие-то урывки, переложенные между собой влажным алым туманом. Вот груда тел, все вместе — крабы, тролли, отец… — где-то здесь должен быть отец, но где?.. Вот открытая дверь, и за ней — живая мостовая, в которой булыжниками служат крабы. Вот — те же крабы, только мертвые, а под ними — почти неузнаваемо растерзанные альв и карлик. У Мнмэрда в руке — сломанная флейта. И — улыбка на устах.
Тварей в городе перебили только к утру. Но даже после этого то там, то тут попадались уцелевшие пауки, медведки, крабы. Где-то на южной окраине, пострадавшей от набега больше всего, видели бабочек-вампиров. Туда надо было бы послать отряд арбалетчиков, но не нашлось уже ни сил, ни воли, ни самих арбалетчиков. Защитники Ролна не знали, что все арбалетчики, оставшиеся в городе, погибли еще в самом начале этой необычной войны, погибли, пытаясь остановить первые волны атакующих тварей. Те же, кто ушел с Хлэммом и выжил, вернулись лишь спустя сутки после того, как все было кончено. Их задержали не столько поиски пути в город (упаси Создатель, не Пути, нет, дороги), сколько тела, которые они несли с собой для захоронения, да кое-какие свитки, прихваченные Скарром из пещеры Всезнающего. А еще пришлось навести там порядок, и запечатать вход, и поклясться, что ни один из них не станет говорить о случившемся. Почему-то теперь, после гибели отца, арбалетчики считали Скарра своим капитаном, и это не обрадовало его, скорее даже наоборот. Клятвы принять он принял, но вместо себя попросил избрать другого, тем более что он не араблетчик, а просто стражник. Тролли поворчали, однако вынуждены были согласилиться.
Властитель Крапт внимательно выслушал рассказ Скарра, долго думал, обсуждал вопрос с другими высокопоставленными троллями и в конце концов пришел к выводу: принять альвов в город невозможно. Слишком много разрушений, слишком большие потери понесли тролли, чтобы сейчас позволить себе быть благородными и милосердными. Все равно ведь от горян никакого толку, сплошные неприятности. Вот ткарнов через пять — тогда пожалуйста, а сейчас — увы, увы… Кстати, если учесть роль альвов во всей этой истории… Что властитель имеет в виду? Ну как же, ведь это горяне прятали у себя долинщика, за которым гнался Нохр! И вот если бы…
Дерзкие же слова по отношению к власть имущим всегда караются и никогда не забываются. И почти никогда не прощаются.
В доме вдруг откуда-то появились чужие тролли: градоправители решили, что такие просторные пещеры… при общей разрухе… лазарет, неужели же Скарр хочет, чтобы десятки раненых лежали в коридоре, в то время, как он один… в таких хоромах!
Скарр не протестовал. После всего — он был просто не в состоянии протестовать. Да и зачем? Это ведь ничего не меняло, абсолютно ничего. У него имелись дела поважнее. Нужно было рассказать о смерти Мнмэрда его соотечественникам. И сообщить, что их надежды на Нижние пещеры тщетны.
Молодой тролль подозревал, что, скорее всего, вернувшись, выяснит: из дома его выселили. Но стоит ли волноваться? Без жилья он не останется. А останется — что же, мир большой.
…Первый, кто ему повстречался, был седовласый низенький горянин с усталым лицом и крепкими мускулистыми руками; он провел Скарра в свою пещеру через все селение, и молодой тролль успел удивиться — так пустынно здесь оказалось.
— Ну так что же случилось? — спросил альв, терзая пальцами длинную седую бороду.
Скарр рассказал. Горянин помолчал, потом отстраненно пожал плечами:
— Наверное, чего-то подобного следовало ожидать. Это я, старый дурак, все во что-то верил, наслушался, вишь, детских сказок. Ладно, спасибо, парень, тебе ведь в городе, наверное, есть чем заняться, а ты — сюда пришел. Спасибо. А вообще-то в сказках есть доля истины. Ты — тому прямое подтверждение. И если уж так произошло, то скажи мне, можешь ли ты помочь нам всем?
— Каким образом? — осторожно поинтересовался Скарр.
— Каким образом? — повторил Одмассэн. — Еще сам не знаю. Но почему-то уверен, что помощь твоя нам очень понадобится. Ты все поймешь, когда выслушаешь одну историю.
И Одмассэн отвел его к Ренкру.
Старик, что поведаешь мне?
Ты, живущий в лесной глуши, тени чьи наблюдал при луне, когда нет ни кулис, ни ширм?
Много слышал и я былин о чудовищах мглы ночной.
Годы те давно пронеслись, но видения вновь со мной.
Мы сидим с тобой у окна и глядим, как летят на свет наши страхи.
Оставьте нас, духи темных проклятых лет!
Что бояться былого зла и зачем нам бежать теней?
Но внезапно пойму, что слаб, и тогда задрожу сильней.
И плотней закрою окно, занавешу его, но вдруг…
вдруг увижу: они — со мной.
И услышу внезапный стук.
Эти двери не открывай!
Слышишь, старец, за ними — мгла.
Донесется: «Я в гости к вам.
Трепещите же. Я пришла!»
Глава семнадцатая
В течение нескольких следующих дней обнаружилось, до какой степени он одинок. Он никого в этом не винил. Видно, сам он хотел этого и добился.
Вспоминать было трудно, очень трудно, но больше заняться было нечем. Не воображать же, в конце концов, что случится, когда крысы осмелеют! Черный вспоминал о том, как он впервые попал в эти края несколько сотен ткарнов назад. Это произошло уже после того, как он обустроил башню и отправился в Валлего, сам не понимая до конца, зачем отправляется в путь. Просто не мог же Дрей все время сидеть сиднем в башне, слишком привык к странствиям, хотя это и было чревато — новыми привязанностями.
До Валлего удалось добраться за две недели — бессмертный не слишком торопился, тем более что окружающий и, казалось, привычный уже мир, внезапно изменился.
Нет, он и раньше менялся, странный мир под названием Нис; за несколько сотен лет, видит Создатель, это сложно не заметить, но раньше-то мир менялся естественно, а теперь… Черт, понять бы, в чем дело! — но для того, чтобы постичь причину и суть присходящего, нужно было двигаться — оглядываться по сторонам. И ведь не похоже, чтобы изменение это стало заметным лишь оттого, что Дрей долго сидел в своей башне. Что-то происходит, что-то… неправильное.
Он шел. Валлего — один из двух крупных южных портовых городов Ивла жил странной суетливой жизнью испуганного существа, оказавшегося в чужом краю.
Отсюда — излишняя, преувеличенная активность, крикливая цветастость во всем, и — настороженные лица, напряженные руки, внимательные взгляды. Жители Срединного приезжали сюда по двум причинам: либо торговать, либо селиться. На торги ездили чаще: здесь, в этих заброшенных, удаленных от цивилизации местах оставались навсегда только в самом крайнем случае — преступники, преследуемые законом, или же несчастные, преследуемые судьбой. Коренное же население относилось к Валлего с опаской и легким презрением — город чужаков, который никогда не приживется на этой земле. Пользы-то от них: товары скупают да свои привозят, хотя, если задуматься, чего же нам здесь не хватает? Да все у нас есть, видит Создатель!