– Никогда не любил военных, – сказал Гитлер. – Стадо напыщенных идиотов: аристократы, голубая кровь, белая кость. А мозгов в этой кости нет!
– Мой фюрер, позвольте? – Борман вопросительно посмотрел на фюрера.
– В чем дело? – Гитлер устало повернул к нему голову.
– Вы же вегетарианец, за что вам любить эти кости?
– Что? Ах, да, – грустная улыбка появилась на лице Гитлера. – Да, прекрасная шутка, мой друг. Действительно, как может вегетарианец любить кости? Как? – спросил он, вставая с кресла. – Эти старые безмозглые кости! – он обвиняюще ткнул указательным пальцем в дверь, за которой скрылся генерал-фельдмаршал Клейст. – Эти никчемные, бесполезные, идиотские животные, которые душат на корню все мои инициативы. Кто придумал танковую войну?! – воскликнул Гитлер.
– Вы, фюрер.
– Кто говорил о решающей роли авиации в блицкриге?! – крикнул он еще громче.
– Вы, фюрер.
– Кто придумал супероружие, способное сокрушить орды большевистских варваров?! Кто?! Кто?!
– Вы, фюрер.
– Вот! – Гитлер патетически воздел руки к потолку, – вот! Вот что надо было делать! А что вместо этого? Что сделали эти военные?! Что я имею в благодарность от них? Проиграны Москва, Сталинград, Курск, Нормандия. Как можно быть такими упертыми в своих заблуждениях? Век изменился, а эти дебилы все еще играются в средневековье. Они мечтают о кавалеристских атаках, бредят штыковыми боями, тренируются в фехтовании и рукопашном бою.
Фюрер вдруг вскочил, глаза его горели.
– Я положу всю эту сволочь из пулемета!– закричал он, оживленно жестикулируя, – Сброшу на них парочку бомб! И ударю несколько раз из зенитки!
– Правильно! – воскликнул Борман, вскакивая.
– Отправить на передовую с фаустпатроном в зубах! – крикнул Гитлер. – Бросить под танки со связкой гранат! Вот что надо сделать с этой штабной сволочью!
Гитлер снова рухнул в кресло.
– Я должен был сделать это в самом начале войны, – сказал он грустно, а сейчас уже поздно, понимаете, Борман? Слишком поздно.
Борман сел напротив Гитлера и преданно заглянул ему в глаза:
– Еще не поздно, мой фюрер, – сказал он мягко. – Мы еще можем это сделать. У нас есть масса преданных людей, которые выиграют вам войну.
– Эти мерзавцы в погонах делают вид, что поддерживают меня, – продолжал Гитлер, не слушая его. – А на самом деле только и бредят поражением и пленом, как эта гнида Паулюс2. Сейчас сидит, небось, в теплой избе где-нибудь в Сибири, а мы, патриоты Германии, должны нести наш тяжкий крест здесь, в этой мрачной канцелярии или в бункере, не видя солнца, как какие-нибудь крысы. И видеть только серое и черное, и портить себе глаза гнусным желтым светом лампочек. И все что я вижу – это серый бетон, серые мундиры и серую бумагу. Унесите документы, Борман, хватит на сегодня.
– Слушаюсь, мой фюрер.
– Ах, да, помните, пять лет назад в "Народном обозревателе" была статья о голландских сортах пшеницы? Я сейчас подумал, что стоит попробовать и у нас. Распорядитесь, чтобы посмотрели.
– Так точно.
– Идите.
Борман с Зельцем вышли в коридор.
– Что за память! – удивленно вздохнул Борман. – Помнит все до последней строчки из газет, которые он прочел пять лет назад! Удивительный человек!
«Ну и придурки», – подумал Зельц.
–
После напряженного рабочего дня лейтенант Зельц забежал в цветочный магазин, купил три алые розы, и в компании букета направил свои стопы (а вернее, свои форменные ботинки) к дому Кэт.
– Красный цвет – цвет страсти, – крикнула цветочница ему вслед. – Будьте осторожны!
И вот герой-любовник жмет на кнопку звонка радистки, трепеща и замирая от радости и волнения, в надежде увидеться с Кэт наедине.
– Я, кажется, не ждала никого сегодня, – сказала Кэт, открывая дверь.
– Извини, – ответил Зельц. – Я тут подумал, что в прошлый раз как-то нехорошо получилось, хотелось попросить прощения.
– Ладно, заходи, – кивнула Кэт.
Как и надеялся Зельц, Шнайдера в квартире не было. Зельц разулся и в носках прошел в комнату.
– Присаживайся, – Кэт показала на стул. – Красивые розы. Дорогие, небось?
– Да ладно, – застеснялся Зельц.
Кэт вынула из стакана с водой увядшие фиалки и попробовала поставить туда розы, но они были слишком длинными и все время падали.
– Ваза нужна, – сказала Кэт. – А вазы нет. Что же ты вазу-то не догадался купить?
– Так я не знал, – промямлил Зельц.
– Ладно, что-нибудь придумаю. Пусть пока в кастрюле полежат. Так что ты хотел? – спросила Кэт, садясь напротив него.
Для Зельца эта фраза означала следующее: "Я знаю, что ты хочешь со мной переспать, но тебе не светит".
2
Фридрих Эрнст Паулюс – немецкий военачальник, фельдмаршал, в 1943 году под Сталинградом сдался в плен советским войскам.