Майерс глубоко задумался.
– Странно получается, – сказал он. – Опять я чувствую, что вы мне лжете: открыто, нагло лжете в глаза и ни на секунду в этом не раскаиваетесь. Но я опять не могу вас поймать на лжи. Это просто удивительно!
– Ой, я вас прошу, не стоит принимать наши разговоры так близко к сердцу, – сказал Шнайдер. – Ваша картина мира уязвлена оттого, что вы не можете опровергнуть мои слова. Вы так долго ее выстраивали, и тут прихожу я и парой слов рушу все ваши либеральные предрассудки. Конечно, вам должно быть неприятно.
– Вы врете, – сказал Майерс. – Повторяю еще раз: вы – врете. Нагло, мерзко, гнусно. Вы – наглый врун. Мразь. Меня тошнит от вас. Вот и все.
– Нет, не все! – вскочил в ярости Шнайдер. – Совсем не все. Эй, охрана! Арестованного в машину!
– Что вы задумали? – испугался Майерс. – Что?! Зачем?!
– Сейчас узнаешь, гнида!
Конвойные выволокли Майерса из кабинета, протащили по лестнице и швырнули на переднее сиденье в автомобиль Шнайдера.
– Нет, нет, что вы делаете?! – закричал Майерс.
– Заткнись! – рявкнул Шнайдер, садясь в машину.
– Как обычно? – предупредительно спросил его начальник конвоя, отдавая ему бланк убытия.
– Да, – коротко ответил Шнайдер, быстро расписываясь. – Как всегда.
Конвой отдал на прощание честь, Шнайдер резко рванул с места, и через несколько минут уже он мчался по серым берлинским улицам.
– Куда мы едем? – спросил испуганно Майерс.
– Молчать! – закричал Шнайдер. – Совсем страх потерял, я смотрю! – орал он на Майерса, одновременно яростно сигналя. – Да дайте же проехать! Ты думаешь, если я говорю с тобой вежливо – так ты можешь злить меня, говорить мне гадости в лицо, оскорблять меня?! Кто ты такой, чтобы так себя вести?!
Майерс молчал, сжавшись рядом со Шнайдером на переднем сидении. Скованные наручниками руки он выставил перед собой, боясь, что Шнайдер его сейчас ударит.
– Что, струсили?! Не бойтесь, бить не буду!
Шнайдер быстро вырулил на автобан и помчался по направлению к лесу Груневальд, где, по слухам, часто расстреливали заключенных.
– Послушайте, – начал Майерс. – Вы не можете…
– Заткнись! – рявкнул Шнайдер.
– Но…
– Я сказал – заткнись!
В считанные минуты они пролетели десять километров по автобану и въехали в лес.
– Вылезай! – скомандовал Шнайдер. – И вперед по тропинке, не сворачивай. Попытаешься бежать – пристрелю сразу!
Майерс сглотнул.
Шнайдер вытащил пистолет и приставил его прямо ко лбу инженера.
– Ну! – крикнул Шнайдер. – Вылезай!
Майерс неловко вылез из машины и пошел по тропинке, Шнайдер с пистолетом наготове отправился за ним. Майерс ждал пули в спину, но ничего не происходило. Они прошли по лесу минут пять, потом Шнайдер приказал остановиться.
– Оглянитесь, – негромко попросил он, – нам надо поговорить.
Майерс обернулся.
– Прошу прощения за грубость, – сказал Шнайдер, убирая пистолет в кобуру, – но в машине вполне мог быть "жучок".
– Жучок? – переспросил Зельц.
– Жучок, жучок, – кивнул Шнайдер. – Вы заметили верно, что я говорю вещи, в которые не верю. Действительно, не верю. По одной простой причине: я – полковник советской разведки, – Шнайдер сделал театральную паузу и добавил по-русски: – Приятно познакомиться.
– Что? – не понял инженер.
– Ах, инженер, где же ваши школьные занятия русского? Забыли, небось, все. Помните хотя бы прелестный стишок из школьной программы: "Нина, Нина, вот картина, это трактор и мотор"?
– Вы… Вы… – казалось, если бы инженеру сейчас явился ангел господень с предложением осмотреть райские сады, он и то бы меньше удивился.
– Да, я, – улыбнулся Шнайдер. – Так что давайте руки, я вас сейчас освобожу, и мы поговорим спокойно. Я рад, что познакомился с вами. Знаете, мне так противно было играть с вами во всю эту нацистскую пропаганду – вы просто не представляете. Господи, какую ахинею только не приходится нести, только бы не внушить подозрение. В гестапо никогда не знаешь, когда тебя подслушивают, а когда нет. Приходится контролировать каждый свой шаг. Так, давайте я выстрелю сейчас…
Майерс инстинктивно поднял руки, загораживаясь.
– Нельзя же так не доверять людям, – усмехнулся Шнайдер и выстрелил в землю. – Не думайте, никто вас не будет убивать. Даже следователю СС придется заполнять кучу бумаг, если он убьет кого-нибудь не по приказу. Так что стрелял я с целью запугать подозреваемого и склонить к сотрудничеству, что мне успешно и удалось, как будет явствовать из отчета. А теперь давайте поедем куда-нибудь обедать, вы ведь, наверное, уже забыли вкус нормальной еды?