И вот теперь, после разговора с герром Зельцем Кэт была недовольна и, кажется, что-то собиралась сказать.
– Доставай рацию, – скомандовал Шнайдер. – Надо отправить шифровку.
– Александр Максимович, помните, я вас спрашивала, зачем вы познакомили меня с Зельцем? – спросила Кэт.
Шнайдер молча посмотрел на нее в ответ. Взгляд его был тверд, как у Медного Всадника. Кэт опустила глаза.
– Дорогая Катя, – сказал Шнайдер. – Ради того, чтобы выиграть войну, я готов на все, даже на смерть. А ты готова?
– На смерть я тоже готова! – сказала Кэт. – Я не говорю о смерти!
– Ради победы я готов на все, – сказал Шнайдер. – На любые действия. Ты мне веришь?
Кэт взглянула в его немигающие глаза цвета стали, и ей стало страшно. Вдруг Шнайдер улыбнулся.
– Кать, я очень тебя люблю, – сказал он ласково. – Но если ты не готова – лучше тебе уехать прямо сейчас.
Кэт закусила губу, она была готова заплакать. Шнайдер закурил, он был сосредоточен и тверд, как хороший хирург перед операцией.
– Я останусь, – сказала, наконец, Кэт.
– Молодец, – улыбнулся Шнайдер. – Давай отправлять шифровку.
Кэт достала из-под кровати чемодан с рацией. Шнайдер написал текст шифровки и подвинул его Кэт:
– Действуем так, – он встал за плечом Кэт. – Мы отправляем шифровку, ждем окончательного согласия из Центра. Я связываюсь с товарищами из Сопротивления, если они готовы – то! – Шнайдер поднял руки, отпуская невидимых голубей. – Пара дней – и все, все закончится. Понимаешь?
– Да, – Кэт настраивала рацию.
– Не могу поверить, – Шнайдер опустил ей руку на плечо. – В голове не укладывается, что все это, наконец, кончится. Вот этот весь кошмар, бред, это все наконец улетучится.
Кэт осторожно высвободила плечо, Шнайдер понимающе улыбнулся и отошел.
– Отправляй, – скомандовал он, закуривая сигарету.
Кэт быстро отстучала послание в Центр и сложила рацию.
– Когда ответ? – спросил Шнайдер.
– Завтра в три сеанс связи, как всегда, – ответила Кэт. – Вы придете?
– Конечно, – Шнайдер глубоко затянулся. – Обязательно приду. Кстати, предлагаю выйти прогуляться. А то все мы как-то в помещении, а на улице, глядишь, вот-вот весна начнется.
– Куда пойдем? – спросила Кэт.
– В парк? В зоопарк?
– В зоопарк! Если он только не хуже, чем в Москве!
– В Москве бывал, зоопарка не видал, – Шнайдер развел руками, – но у тебя будет хороший шанс их сравнить. Поехали?
– Поехали.
Шнайдер любил Берлинский зоопарк. Ему нравились бревенчатая изба бизонов, минареты на доме антилоп, белый молельный дом зебр и аквариум, похожий на собор.
Кэт и Шнайдер прошли через азиатские «Слоновьи Ворота». Над двумя серыми индийскими слонами из песчаника возвышался обломок деревянной пагоды, раскрашенной красным, зеленым и желтым. На фоне классической берлинской архитектуры неярких оттенков выглядело это довольно смело.
Шнайдер подошел к кассе и предъявил удостоверение работника СС.
– Добрый вечер, – улыбнулась кассирша. – Рада вас видеть, господин Шнайдер.
Шнайдер недоумевающе взглянул на нее и только тут узнал в ней фрау Шульц с нижнего этажа, которая в свое время пыталась нарушить его романтическое уединение с фрау Бауэр.
– Добрый день, – искренне, как только мог, улыбнулся он в ответ. – Рад вас видеть. Как поживаете? Извините, что не сразу узнал вас. Вы, кажется, покрасились?
– Да, да, – расплылась в улыбке фрау Шульц .
– Вам очень идет этот цвет волос, – кивнул Шнайдер. – Пустите нас с коллегой? Мы тут по служебной надобности.
– Конечно, я понимаю, – фрау Шульц многозначительно кивнула.
Шнайдер и Кэт вошли в зоопарк и встали у киоска, где продавали сладости, сувениры и воздушные шарики.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил Шнайдер.
– Сахарную вату, – сказала Кэт.
Шнайдер торжественно вручил ей шар сладкой ваты, после чего они отправились к ближайшему вольеру, в котором бродили величественные в своем идиотизме жирафы.
Каких только тварей не было вокруг! И обезьяны, и львы, и змеи, и лошади, и суслики – все обитали на громадной территории зоопарка, содержались в достатке и довольстве. Все это ходило, жевало, чесалось, дремало – в общем, жило своей глупой, совершенно безразличной к посетителям жизнью.
Кэт долго стояла у вольера с зебрами. Полтора десятка животных рассредоточились по всему вольеру, где в одиночку, где группками по двое. Они почти не двигались, постоянно что-то медленно и задумчиво пережевывали.