– Посмотрите, какой красавец, – Кэт показала на жеребца, стоявшего почти вплотную к ограде.
– Да, симпатичные животные, – заметил Шнайдер.
– Что в животных хорошо – что у них нет ни хлопот, ни забот. Живут себе, радуются жизни, не думают о всяких глупостях.
Шнайдер вдруг вспомнил, как он пять лет назад посещал мясокомбинат под Магдебургом, и слегка вздрогнул.
– Животные – как дети, – сказала Кэт. – Как можно их не любить? Не понимаю.
– Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак, – пробормотал задумчиво Шнайдер.
– Это кто сказал?
– Неважно. Мне кажется иногда, что немцы и русские похожи друг на друга не больше, чем зебры и лошади. Вроде бы да, есть-что то общее, но в тоже время – настолько разные, что даже объяснять не нужно, в чем разница, сразу видно.
– И что же по мне видно? – спросила Кэт с вызовом.
Шнайдер огляделся – поблизости никого не было, никто не мог подслушать их диалог.
– По тебе видно, что ты русская, – сказал он.
– Правда? – Кэт удивленно подняла брови.
– Знаешь, что тебя выдает? – спросил Шнайдер. – Глаза. Они у тебя глубокие серые, с мыслью и с тревогой где-то там, на донце глаз. Тревога сейчас есть у всех, я вижу, но мысль – это только твое. И мысль делает твои глаза особенно красивыми.
– Опять вы с комплиментами, – вздохнула Кэт.
– Я говорю правду, – Шнайдер привлек Кэт к себе и поцеловал. Неизвестно, что подействовало на Кэт – весна, погода, комплименты или любовь, но Кэт не сопротивлялась – она обняла Шнайдера и отвечала на его поцелуи, закрыв глаза.
– Проклятая свинья! – раздался вдруг визг. – Подонок! Мерзавец! Мудак!
Шнайдер отпрянул от Кэт и обернулся. Прямо перед ним, напротив вольера с павианами, стояла взбешенная фрау Бауэр. Такой он не видел ее еще никогда: бурый ее плащ топорщился в стороны, как иголки дикобраза, глаза метали искры, ноги бетонными тумбами впечатались в землю, губы кривились в злой усмешке, обнажая острые, как у гиены, зубы. Эта помесь всех страшных животных готова была рвать и убивать.
Все дальнейшие события были настолько безобразными и постыдными, что подсознание Шнайдера почти сразу стерло их потом из памяти и заместило какой-то неправдоподобной, невероятной сценой. Вот такой:
– Как ты посмел мне врать! – заорала вдова на меня. – И с кем, с этой шлюхой! С секретуткой! С блядищей! – вопль фрау Бауэр перекрыл визг павианов, эхом прокатился по дорожкам, встревожил зебр и заставил заметаться в страхе попугаев. С губ ее падала ядовитая слюна, ногти оросились кровью.
– Где твоя совесть, подонок! – протрубила она, как африканский слон перед атакой.
– Мадам! – оскорбился я.
– Ты врешь все! – фрау Бауэр тяжело подпрыгнула на месте, взметнув тучу пыли. – Кто ты, я спрашиваю тебя?! Защитник Родины! Карающий меч Рейха! Ты! Врун! Подлый мелкий врун!
– Послушайте, уважаемая!
– Ты врешь все! – фрау Бауэр вдруг съежилась и одним скачком преодолела разделяющее их расстояние.
– Послушайте! – от неожиданности я отпрянул назад.
– Ты мне врал, и ей врешь! Ты подлый, мерзкий врун! Ты вообще работаешь в СС, или это тоже вранье?! Подлец! Вонючка! Скунс!
– Пошла вон! – прогрохотал я, чувствуя себя Иваном Третьим, топчущим ханскую басму. – Вон отсюда!
– Я не оставлю этого! – завизжала по-шакальи фрау Бауэр, и быстро поднесла маленький сморщенный кукиш к моему носу. – Я все расскажу, все расскажу, все, все!
– Да что ты там расскажешь, старая сплетница?!
– Приходит посреди ночи! – перечисляла фрау Бауэр. – Пьяный. В помаде. Врет, ворует!
– Женщина, оставьте нас! – прошипел я.
– Он Родину защищает. Родину! Да где твоя Родина?! Кто ты такой?!
– Уйди отсюда, гнида долбанная! Ненавижу!
– Сам уйди! Псих! Подлец! Гадина, подлая гадина! Я всем все расскажу! – сорвалась на фальцет фрау Бауэр и помчалась прочь, заливисто визжа на весь зоопарк. Она направилась вперед, чтобы посетить все инстанции, которые должны были непременно знать, что за подонок затесался в славные ряды защитников Рейха.
На этом безобразная сцена закончилась. Шнайдер и Кэт снова остались одни.
– Прошу прощения за ужасную сцену, – сказал смущенно Шнайдер. – Японцы в таких случаях делают харакири.
– Кто это? – спросила Кэт.
Шнайдер виновато посмотрел на нее и ничего не ответил.
– У вас теперь будут неприятности в СС, – сказала Кэт.
– Да ладно! – Шнайдер махнул рукой. – Какие там могут быть неприятности? Здесь даже аморалку не пришьешь.