– Теперь направо, – скомандовал инженер.
– Слушайте, если со мной что-то случится, то
– Прямо.
«Он меня убьет, – подумал Шнайдер. – Чокнулся. Гнида. Чума. Сука. Гад».
– Направо!
Автомобиль свернул на узкую лесную просеку. Майерс все время переводил взгляд то на Шнайдера, то на дорогу, о чем-то лихорадочно думая.
«Убьет! – подумал Шнайдер. – Не убьет. Ждем. Сейчас!»
Улучив момент, когда инженер смотрел на дорогу, Шнайдер резко нажал на тормоз. Как известно каждому, пассажир обычно к резкому торможению не готов. Они с запозданием начинают напрягать мышки спины и шеи, за счет чего они гораздо сильно подаются вперед. Не успел инженер влететь носом в приборную панель, как Шнайдер уже вырвал у него пистолет. Когда Майерс выпрямился, полковник убил его, ударив в горло ребром ладони.
– Дурак! – сказал он. – Идиот.
Шнайдер открыл дверь, обошел машину и вытащил на дорогу труп Майерса. Полковник быстро обыскал его, достал из карманов бумажник и паспорт. Подумав немного, Шнайдер вернул паспорт на место и вернулся в машину. Он бегло просмотрел улов. В бумажнике нашелся визитка генерала Бека и очень откровенное письмо генерала подполковнику графу Клаусу фон Штауффенбергу, в котором он сообщает о том, что он принимает предложение США о будущем сепаратном мире а также приказывает уничтожить известное им обоим лицо в кратчайшие сроки.
– А ведь я вам доверял, гражданин инженер, – сказал задумчиво Шнайдер, глянув в последний раз на труп Майерса. – Что же вы так… Неаккуратно!
Шнайдер сунул письмо в карман и поехал в сторону Берлина. Надо было срочно договориться о встрече с Кэт, чтобы передать Родине известие о предательстве генерала Бека. И еще нужно было отмыть автомобиль и написать отчет о пропаже секретного агента СС инженера Майерса.
Герр Зельц, за вами пришли
Когда в дверь позвонили, Зельц как раз дочитывал десятую страницу "Фауста". Уже час он лежал на диване с томиком Гете в руках, медленно продираясь сквозь нудный слог. Услышав звонок, Зельц радостно бросил книжку (к ней он не вернется больше никогда) и побежал открывать дверь, теряя на ходу тапочки.
За дверью стоял мужчина лет тридцати, а за ним чуть справа – еще один, оба в гражданском.
– Старший лейтенант Кристоф Зельц? – спросил тот, что стоял впереди.
– Я, – нервно кивнул Зельц и внимательно посмотрел на гостей.
– Группенфюрер Мюллер просит вас срочно приехать.
«Бомба, – обожгла Зельца страшная мысль. – Они все узнали. Бомба. Найдут – повесят. Нет».
Зельц удивленно поднял брови:
– Зачем я должен приехать?
– Нам не сказали. Вы можете сейчас поехать с нами?
– Подождите, мне надо переодеться,– сказал Зельц. – Не пойду же я вот так: в майке и спортивных штанах?
– Тогда, если вы не возражаете, мы подождем вас внутри.
Зельц удивленно посмотрел на гостей. «Все, это конец», – подумал он.
– Не понимаю, – сказал он равнодушно, – это арест?
– У нас инструкции, – сказал равнодушно гестаповец.
– Как вас вообще зовут?
– Я бы предложил впустить нас в квартиру, пока мы не привлекли внимание соседей.
Зельц представил себе, как завтра его будет допрашивать фрау Вошке из квартиры напротив.
– Покажите сначала удостоверение, – сказал он, сдаваясь.
– Пожалуйста, – гестаповцы предъявили документы. Тот, что стоял спереди, оказался лейтенантом Фрике, второй – майором Мустерманом.
– Входите, – разрешил Зельц.
Он хотел оставить гостей в комнате и пойти в туалет переодеться, но гестаповцы последовали за ним.
– Нет, так не пойдет, – Зельц начал злиться. – Вы останетесь здесь!
– У нас инструкции, – сказал скучным голосом Фрике.
– Не забывайте, что я тоже офицер! – крикнул Зельц. – И я имею право переодеться в одиночестве! Вы!.. Я!.. Вы не имеете права за мной подглядывать!
Фрике обернулся к Мустерману за помощью.
– Лейтенант Фрике ясно вам объяснил, что у нас есть инструкции, которые мы должны соблюдать, – сказал строго Мустерман.
– Какие инструкции?! Нет! Почему я должен вам показывать, как я переодеваю свои домашние штаны! Это… – он вдруг понял, что на одном из стульев стоит портфель с бомбой, и ему стало совсем худо. – Это отвратительно!
– Перестаньте валять дурака, – сказал резко Мустерман. – Немедленно собирайтесь! Дело повышенной важности!
– Черт знает что! – сказал Зельц, открывая шкаф. – Не понимаю. Со мной никто так не обращался! – сказал он, сдирая с себя домашние штаны. – Черт знает что! – повторил он.