– Я сказала: меньше тридцати не продам! – закричала вдруг тетка у телефона.
«Что за бред, – подумала Кэт. – Какая-то безумная бабка, тетка по телефону торгуется, что за ересь?! Где я? И где он?»
– А потом, когда мне уже под сорок было, – продолжала бабка, – он как-то вечером в пятницу пришел ко мне и плачет так жалобно, и говорит навзрыд: «Я не могу так больше, прости меня. Не могу больше обманывать семью. Пойми меня, если сможешь, и прости». И все, больше не пришел. А кому я в сорок лет уже нужна была?
«Как ты меня задолбала!» – подумала Кэт.
– И черное я тоже не продам! – крикнула тетка из телефона.
– Так что брось ты его сама, милочка, ты еще молодая, найдешь свое счастье, – вещала бабка. – Знаешь, сколько хороших парней вокруг?
Еще несколько минут – и Кэт с криком: «Сдохни, старая сука!» бросилась бы душить старуху, но тут прямо напротив нее остановился знакомый «Мерседес», дверь его распахнулась, и из глубины машины послышался уверенный голос: «Добрый день. Садитесь, пожалуйста».
Кэт села в машину, заслужив на прощание сочувствующий взгляд старухи, и захлопнула за собой дверцу.
– Поедем, пожалуйста, – попросила она Шнайдера. – Эта бабка меня с ума сведет.
– Поедем в парк, – кивнул Шнайдер, – там можно будет поговорить без помех, – он выразительно посмотрел на торпеду, где мог быть спрятан «жучок». Кэт кивнула. Вид у нее был такой серьезный, что Шнайдер рассмеялся.
– Ну не переживай ты так, – сказал он покровительственно. – Все образуется, уверяю. Еще не было ни одной проблемы, которую я не решил.
«Но не в этот раз», – подумала Кэт, но ничего не сказала.
– Погода сегодня замечательная, – сказал Шнайдер. – В кои-то веки солнышко светит. Представляешь, в Берлине всего триста солнечных часов в году. Это значит, если весь июнь будет светить солнце, то потом мы его не увидим еще одиннадцать месяцев. Ужасно, да?
– Жарко, – Кэт сняла берет и положила его на колени.
Шнайдер быстро взглянул на нее и одобрительно улыбнулся. Сегодня она особенно красива, подумал он. В этом же голубом берете и плаще она пришла на первую встречу в Швейцарии. Вроде бы только месяц прошел, но как быстро все поменялось.
Наконец, приехали. Кэт и Шнайдер вышли из машины и медленно пошли вдоль по дорожке. Рассказ Кэт был коротким и почти спокойным, да и особо рассказывать было нечего: как приказали, шла к Зельцу, чтобы провести практическое занятие с бомбой, увидела, как его увозят двое мужчин в штатском, потом появилась сумасшедшая старуха – вот и все.
– Нет, еще не все, – серьезно сказал Шнайдер, доставая сигареты из кармана. – Кое-что нам еще нужно будет узнать, – он глубоко затянулся, задержал на несколько секунд дыхание и шумно выдохнул. – Едем к Зельцу, – решил он – посмотрим, что там происходит.
Они сели в машину поехали к дому Зельца. Кэт несколько раз украдкой взглянула на шефа. Сейчас он был не похож на себя: не говорил парадоксами, не шутил, взгляд его голубых глаз был сосредоточен и ясен, он делал сейчас большое и важное дело, и делал его профессионально, в такие минуты Кэт обожала его.
– Теперь послушай, – сказал Шнайдер, когда они остановились за два квартала до дома Зельца. – Вот, держи, – Шнайдер достал из чемодана папку, быстро вынул оттуда все листы и засунул туда журнал «Берлинер Иллюстрирте». – Ты сейчас пойдешь вон в ту курьерскую контору, скажешь, что хочешь отослать эту папку немедленно нашему другу в собственные руки. Можешь намекнуть, что это любовное послание. Потом приходишь в кафе и ждешь меня там. Повтори, пожалуйста.
Кэт повторила.
– Умница, – кивнул Шнайдер. – Давай, удачи.
Все прошло, как запланировано. Кэт заказала срочную доставку в курьерской конторе, потом зашла в кафе, заказала там стакан чаю с булочкой и стала ждать. Через долгие тридцать две минуты в кафе зашел Шнайдер. Вид у него был довольный.
– Все нормально, – сказал он. – Никого у Зельца дома нет: курьер позвонил, никто ему не открыл, папку курьер оставил у соседей, надо будет потом сказать Зельцу, чтобы забрал.
– То есть, его не арестовали? – спросила Кэт.
– Навряд ли. Иначе там бы уже была засада. Завтра с утра наведаемся к Кристофу, поговорим.
– О чем поговорим? – не поняла Кэт. Она все еще выглядела встревоженной.
– Поехали, – усмехнулся Шнайдер. – Нам надо еще с Центром связаться.
Соблазнение Кэт
И вот шифровка отправлена, Центр проинформирован о предательстве Бека, чемодан с рацией убран под кровать. Шнайдер пьет чай и, глядя на хмурое лицо своей подчиненной, готовится к неприятному разговору. А подчиненная сидит напротив него и рассматривает облупившийся лак на столе. В воздухе висит долгая мрачная пауза, тяжелая, как танк «Тигр».