Но, с другой стороны, отказаться — это потерять удобное место для наблюдений. Да еще и подозревать начнут… Только того не хватало! А ведь слышал, слышал, как к соседнему дому, за площадкой полуразвалившегося школьного стадиона, подъехала милицейская машина. Мог бы и меры принять, отвести глаза.
Нет же, совсем расслабился. Все-таки, служба портит контрабандиста!
— Да, хорошо, — согласился Кари, окончательно поднимаясь со скамейки.
— Совсем нехорошо, — пробормотал милиционер.
— Кого убили-то? — поинтересовался Кари.
— Женщину. В подъезде, — ответили ему.
Кари старательно делал вид, что держится подальше от собаки. Та реагировала на него спокойно, но афишировать свои способности сейчас было совершенно не нужно.
Они подошли к трехэтажному кирпичному дому, чьи серые стены стали черными (столь же черной была и школа, и даже Кари, который свои «школы» и «университеты» прошел совсем иначе, думал, что это здание идеально смотрелось бы в качестве тюрьмы).
Около подъезда уже собрался народ, какая-то пенсионерка возмущалась, что не может подняться по перекрытой лестнице.
— И ни в какие там понятые не пойду! Вам преступников надо ловить, а вы чем тут занимаетесь? — наседала она на охранявшего подъезд сержанта.
— Вот сейчас составим протокол, закончим работу — тогда и проходите, — сержант был непреклонен.
— Какую такую работу?!
— А такую! Вам мимо мертвеца ходить будет приятно?!
Бабка испуганно замолчала.
— А, привели, — сержант бросил короткий взгляд на Кари. Его явно не считали подозреваемым, и это успокаивало. — Все готово…
— Вы там поосторожнее, — предупредил Кари милиционер, когда его и еще какого-то не вполне соображающего, что к чему человека, оторванного от спортивной газеты, провели в подъезд. — Не натопчите. И нервничать не надо — покойники не кусаются.
Пожалуй, относительно зомби это высказывание было не вполне верным, но Кари промолчал и коротко кивнул.
А вот зайдя в подъезд, он и в самом деле начал нервничать. Поскольку уже через секунду отлично понял, кого следует считать подозреваемым в убийстве.
Вот зачем надо было это творить, оставалось загадкой.
Убийца оставил очень мало улик для милиции — практически, ничего, — ни оружия, ни окурка сигареты. Вероятно, не было и отпечатков пальцев. Зато для Кари оказалось вполне понятным, кто побывал здесь совсем недавно — пару часов назад.
Вампирша! Та самая — и никто иной. И наверняка именно она прикончила эту несчастную женщину.
Труп еще не увозили, «скорая» подъехала как раз в тот момент, когда понятых запустили в подъезд. Торопиться докторам было совершенно ни к чему.
Женщина, одетая в брюки и легкую куртку, лежала на боку, крови, о которой говорил милиционер, почти не было. Около трупа Кари заметил лужу — вероятно, это была вода— Вы же понимаете, у нас вообще спокойно, — говорила криминалистам, занятым работой, женщина в домашних тапочках. Она пыталась унять нервную дрожь, и получалось это у нее на редкость плохо. — У нас может три часа пройти, пока кто-нибудь спустится или поднимется.
— Обязательно все занесем в протокол, — отвечал ей один из милиционеров. — Все-все потом повторите про вашу соседку. Вы же всех тут знаете?
Женщина кивала, отводя глаза от убитой. Судя по всему, именно она и вызвала милицию, найдя в парадной труп.
Дальше последовала долгая процедура, при которой Кари пришлось присутствовать. Криминалисты составляли описание место преступления, фотографировали труп с разных точек, потом старший из оперативников велел увезти убитую.
Наконец, Кари, который был готов сейчас же при помощи самого небольшого внушения, незаметно убраться из подъезда, дали протокол. Он внимательно просмотрел содержание, что, как правило, понятые не делают. Милиционеры терпеливо ждали, когда он, наконец, поставит свою подпись.
Женщина, не дожидаясь официальной беседы со следователем, громко охала и причитала.
— Да я ведь ее вот с такого возраста знаю! — говорила она. — Они тут всю жизнь жили, с шестидесятого, когда въехали. И она здесь родилась, и в школу эту ходила. Все разбогатеть мечтала, найти денежного молодого человека. Вот ведь оно как! А с месяц назад разговорились мы с ней — нашла, говорит. Хорошего мужчину, а главное — богатого! И пожить как следует не успела!