Однако на третьей попытке девушка ощутила, как на ее лице оседает противная мерзкая морось — такая обыкновенная и понятная в ее обычном, реальном осеннем Петербурге.
«Значит, с этим мы справляться научились», — подумала Поликсена, оглядываясь по сторонам. Нет, все было в порядке, редкие случайные прохожие не обратили внимания на ее внезапное появление.
Пока что ей было известно, что — ничего не известно. Однако сейчас Ксена твердо решила — знания она получит, и ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ хозяйкой этого странного параллельного мира станет. Но сперва неплохо бы выяснить, откуда у нее взялся такой источник силы, который слегка напугал (она это успела заметить) даже парня из параллельного мира.
Глава 27 Голем оживает Париж, 1794 г
Зал был освещен трепещущим светом факелов, едва различимым сквозь повязку на глазах. Жаклин не представляла, где она находится — вполне возможно, это были какие-то подземелья под городом.
Но очень может быть, что зал вообще располагался не здесь — Жильбер долго говорил ей о том, что существует еще и Запределье, другой мир, который когда-нибудь тоже должно привести к высшему порядку. Но сейчас надо было думать о мире людей, мире Оборотной Стороны.
— Кто перед нами? — тихо прошелестел чей-то голос, Жаклин показалось, что вопрос задала женщина.
— Ищущая посвящения, человек, — ответил Жильбер.
— Она слепа?
— Она готова увидеть истину.
Жильбер предупредил, что во время ритуала Жаклин необходимо хранить молчание, пока к ней не обратятся с вопросом. А когда обратятся — следует отвечать быстро и не задумываясь. Впрочем, они все уже прорепетировали, к тому же, Жильбер, судя по всему, был главой этой странной организации.
— Снимите с нее повязку, — наконец, сказала женщина.
Глаза резанул свет факелов, Жаклин невольно моргнула. Когда же зрение окончательно возвратилось к ней, она увидела, что стоит у стены, а к ее груди приставлено три шпаги. Жильбер предупреждал и об этом — самым главным было запомнить, что отвечать, а иначе шпаги могли вонзиться в тело посвящаемого.
Правда, такого никогда не случалось.
Оружие держали в руках люди в масках, закутанные в темные балахоны так, что было непонятно, кто здесь мужчина, а кто — женщина.
Жильбер стоял поодаль, вмешиваться в происходящее он был не должен. С другой стороны, посвященных было очень мало, а он считался их командиром. Уж о каком тут невмешательстве говорить.
— Готовы ли вы верно служить республике, единой и неделимой, используя все имеющиеся у вас способности?
— Готова, — ответила Жаклин.
— Готовы ли вы охранять тайну магии от непосвященных?
— Да.
— Готовы ли вы умереть за свободу, равенство и братство всего человечества?
— Да.
— Готовы ли вы к тому, что ваше имя после этого окажется забытым или очерненным врагами народа и республики?
— Да. .
Сейчас ей хотелось одного — чтобы все закончилась поскорее.
Участвующие в ритуале, даже Жильбер, вдруг показались ей похожими на компанию мальчишек, играющих в пиратов. Вот только оружие было не деревянным, а вполне настоящим. Она кое-что слышала о масонских ритуалах — возможно, здесь было что-то подобное. Она не слишком хорошо понимала, зачем все это нужно.
— Готовы ли вы со всем тщанием овладевать силами природы, делать непознанное приносящим пользу?
— Да.
— Готовы ли стать сестрой в Союзе «Смерть демонам!»?
— Да.
Перечень вопросов, наконец, завершился.
И хорошо: еще немного — и на очередной вопрос она ответила бы: «Да, буду молчать, как зажаренный карп!»
— Она готова к посвящению, — объявила женщина. — Начинаем… Веруем в Высшее Существо, создавшее людей равными и свободными…
Последовало долгое восхваление Верховного Существа, дающего силы и энергию всему живому. Жаклин пришлось всего лишь повторять слова, которые произносили все остальные — это ее вполне устраивало. Запомнилась одна фраза: «Без разделения на Свет и Тьму, что противоречит самой природе…»
— Она принята, магистр, — объявила женщина, обращаясь к Жильберу.
Странная игра для взрослых детей закончилась.
Жильбер и остальные участники сняли маски.
«Зачем они их только надевали? — думала Жаклин. — Ведь все они отлично знают друг друга…»
Это было правдой — невысокая темноволосая женщина, которая участвовала в ритуале, теперь обращалась к Жильберу, словно к старому приятелю (и нельзя сказать, что Жаклин такое обращение понравилось).
— Теперь пора вводить новенькую в курс дела, Жильбер. Как я понимаю, ее дар — предсказание будущего?