— Что, милочка, я же говорила — мы с тобой увидимся! И увидимся здесь, около этой милой бритвы. — Тварь машет рукой в сторону гильотины. — Мы с тобой поговорим еще о братстве, милочка!
— Беги в Запределье, Жаклин, беги немедленно! — хрипит Жильбер. Кажется, что гигантская удавка затягивает его шею.
Жаклин медлит, и тогда словно бы какая-то сила подхватывает ее — и резко, со всего размаха, ударяет о мостовую…
…Она пришла в себя от шума дождевых капель.
Поднялась на локте, присмотрелась, не обращая внимания на промокшую насквозь одежду.
Здесь, на ЭТОЙ площади не было никого — ни Жильбера, ни сотворенного им голема. Не было и гильотины. Просто сама площадь оказалась какой-то странной. Неправильной, что ли. Что именно было здесь неправильного, она поняла чуть позже.
Никакой мостовой здесь не было, девушка сидела на земле, не зная, что делать дальше. Нужно было возвращаться. Жильбера больше нет. Никого из них больше нет.
Она осталась одна — ученица могущественных магов, почти не способная не только что победить созданного ими голема, но даже просто выжить.
Медленно наступал рассвет — хмурый и дождливый. И в этот момент неподвижно сидящая на земле Жаклин поняла, что именно здесь неправильно.
Все пространство, почти неотличимое от оставшейся в ее мире площади Революции, поросла кроваво-красной травой.
Глава 28 Битва, не закончившаяся миром Санкт-Петербург, сентябрь 2010 г
— Значит, Жильбер Клеман, — медленно проговорил Эйно. — Вот кто бы мог подумать, что через столько лет…
…Все было уже почти что в порядке. Жаклин разместили в специальном помещении офиса О.С.Б., где содержали задержанных до особых обстоятельств — некоторое время назад там оказался никто иной, как Кари. Эйно самолично занялся лечением вампирши, а заодно и устроил допрос — точнее, просто беседу.
— Теперь все укладывается в схему, — покачал он головой. — Знаешь, Ред, есть некоторая часть коллег, которая гораздо хуже наших заклятых друзей. Я бы предпочел иметь дело с Лукмановым и всем московским С.В.А. — но не с парижским отделением «Контроль Магик».
Редрик удивленно поднял брови.
— Думаешь, они что-то знали?
— Не просто знали — они положили проблему под сукно. Да, была такая группа Жильбера Клемана, проводили какие-то странные эксперименты — как раз во время революции. Причем, сперва Клеман сотоварищи вдрызг разругались и с Женевой, и с остальными. Те стояли против вмешательства в политику и, будучи разумными, вовремя подались из Франции.
Потом группировка погибла — едва ли не в полном составе. Кто-то — в ходе экспериментов, кто-то — просто на гильотине, хотя есть мнение, что казнили уже мертвых. И это все. Такова официальная версия.
Сам Жильбер Клеман считался одним из рьяных сторонников Робеспьера, его труп был найден на следующий день после переворота, и его гильотинировали.
Не знаю, чем это объяснялось — возможно, что-то вроде контрольного выстрела.
— А что случилось на самом деле?
— На самом деле — Жильбер, конечно, был парнем безответственным до жути, надо было дать ему ума. Мечтателем он был — и домечтался до беды, как поет классик. И хотя бы уничтожили то, что он понатворил — все эти милые последствия. Нет же — во Франции решили, что если ничего не замечать, дольше проживешь. И прожили, Ред, они прожили! Вернулись при Наполеоне, потом опять эмигрировали, потом кому только ни служили. И все живы и здоровы, что характерно! У французских коллег из «Контроль Магик» есть хорошие ребята — но только не в руководстве!
Эйно взял со стола какую-то бумагу.
— Это — их официальный ответ. «…История создания голема является мифологической, есть большая вероятность, что данный миф был создан С.В.А. В связи с этим вынуждены предупредить, что мы не обращались с просьбами о совместных действиях в О.С.Б. Санкт-Петербурга. В случае, если таковые будут предприняты, это станет нарушением конвенций договоров, в связи с чем мы будем вынуждены принять адекватные меры…» Руководству в Женеву станут жаловаться, что ли? Мы, мол, сидели и моргали, а русские взяли и у нас под носом прикончили голема — мифического, разумеется? Так, что ли? Дальше они долго заверяют нас в своем непреходящем уважении.
— Издеваются, что ли?
— Нет, — усмехнулся Эйно. — Это — дипломатия. Помнится, во время Крымской войны они конвенции отменили. Коллеги из других стран сразу же объявили о нейтралитете и нежелании действовать против русских — но они тогда решили именно действовать. Потом извинения принесли.