Где–то в сети, 27 августа. Химера.
Скользя в переплетениях потоков, я упивалась новыми возможностями. А ведь я даже не подозревала, сколько всего мне было недоступно. Потоки не просто струились через мое тело — они подчинялись мне. Я могла… Могла почти все.
Я больше не испытывала страха перед Фениксом — скорее легкое опасение. Все–таки, у нас были слишком разные цели. А была ли вообще цель у меня?
Я просто существовала. Старалась выжить, отомстить, потом — защитить Виктора. Оглядываясь назад, я понимала, что действовала хаотично, под влиянием эмоций. А Феникс — совсем наоборот. Он с самого начала наметил план, и принялся его осуществлять. И его логика казалась мне все более привлекательной.
Но сначала я решила заплатить долги. Разобраться с предателем, потом найти того, кто пытался убить меня. А потом… Будущее виделось на удивленье туманным. Я просто не знала, чем займусь. На этом фоне планы Феникса казались все более привлекательными. Почему бы и не присматривать за человечеством? Или даже направлять его? Цивилизация действительно могла принимать уродливые формы. Так может, он с самого начала был прав?
Внезапно я словно увидела себя со стороны. Свои мысли, свои чувства. Хладнокровные рассуждения. Перед глазами возникло лицо Вика. И я поняла, что, несмотря на все свои рассуждения, несмотря на влияние Феникса, я не могу думать о человечестве отвлеченно, как о чем–то безликом. Потому что был Виктор — человек, личность, мой друг. Потому что в памяти были и другие лица, лица людей, которые продолжали иметь значение для меня.
Как ни странно, чем дальше, тем все меньше мне хотелось хоть что–то делать. Бездумно висеть в потоке, наслаждаясь теплом и мельканием красок, лететь так, чтоб любая человеческая скорость казалась смешной, видеть контрасты и мгновенно переходить из одного состояния к другому. Смысла не было — нигде и ни в чем — и меня все больше охватывало состояние, подобное эйфории. Полное отсутствие ответственности, полная свобода. Где–то в глубине души я понимала, что со мной творится что–то не то, но крохотный огонек здравого смысла не мог пробиться на поверхность того омута, которым стало мое сознание.
Я скользила, струилась, наслаждаясь необычными ощущениями. Словно множество воздушных пузырьков нежно лопались на коже. Хотелось петь, летать, хотелось веселиться до полного самозабвения. Забыв обо всем, я наслаждалась самим фактом своего существования — впервые за долгое время меня ничего не тревожило. Я просто жила.
В памяти смутно мелькало, что я что–то хотела сделать. Да, заглянуть к кому–то. В памяти всплыло уверенное, слегка надменное лицо и номер мобильного. Даже не задумавшись, я запеленговала нужные координаты и вышла в реальность.
Это было еще смешнее — увидев меня, он сначала попятился, потом закричал. Я поморщилась — звуки мне совсем не нравились, и попыталась вспомнить, зачем меня сюда занесло. Двери в комнату распахнулись, и внутрь ввалилась целая компания, причем их лица были мне смутно знакомы. Решив, что чем больше народу, тем веселее, я захихикала, отчего на их лицах появилось очень странное выражение, а потом решила поиграть.
Самое удивительное — их происходящее почему–то совсем не веселило, даже когда я показала пару фокусов. Но мне становилось все забавней — при взгляде на их лица меня прямо начинало корчить от хохота. Один из них попытался дотронуться до меня, но я легко уменьшила плотность энергетического поля, составляющего мое тело, и его рука ухватила пустоту, а я опять захихикала. Мне было хорошо.
Почему–то один из присутствующих, тот самый, к которому я заглянула в гости, вел себя очень необычно. Когда я случайно подходила к нему, он очень медленно отодвигался, пока я, наконец, не решила, что ему очень хочется поиграть со мной в такую странную игру. Решив, что смысл игры я пойму позже, я широко улыбнулась и направилась в его сторону.
Он явно обрадовался, что я приняла его правила, поскольку быстро выбежал в коридор, едва не снеся с дороги всех остальных. Я двинулась следом, но один из людей протянул руку, пытаясь остановить меня, и что–то при этом говоря. Правда смысл сказанного ускользнул от моего сознания, но я пообещала поиграть с ним чуть позже, а потом просто проплыла сквозь него. Ему это так понравилось, что, когда я очутилась в коридоре, он выбежал и следом, и даже сумел говорить так, что я уловила его мысль — он не хотел, чтобы я уходила. Пообещав, что никуда не уйду — вот только немного поиграю с его знакомым, я завертела головой, пытаясь понять, куда он успел скрыться. Немного подумав, я поняла, что ему хотелось поиграть именно в прятки — и, обрадовавшись, что, наконец, все стало на свои места, я отправилась его искать.