Я больше не боялась его, но и понимала, что его путь — тупиковый. Впрочем, так же, как и мой. Каждый из нас был изуродован жестоким экспериментом, но, в отличие от меня, он выбрал это сам. И ни о чем не жалел, не хотел стать прежним, вернуть прошлое — он был Фениксом в душе гораздо раньше, чем стал им на самом деле. А я до сих пор так и не стала по–настоящему Химерой. Я оставалась Тиль.
Я уже восстановилась настолько, что смогла адекватно отвечать Виктору — и теперь радовалась его радости. Да, кем бы я не стала — но все равно оставалось несколько человек, к которым я никогда не смогу относится равнодушно. И Виктор — ради которого я, при необходимости, пожертвую всем.
Хотя память вернулась, мне нужно было вновь ощутить силу потоков. Надо было окончательно стать собой. Я написала Виктору, и он сказал, что будет ждать, когда я вернусь. Я покинула Убежище и окунулась в течения.
Да, а окончательно стала сама собой — течения были мне подвластны, как и раньше. Я легко переходила от одного к другому, получая энергию и информацию, и снова радовалась. И мне больше не хотелось мстить — даже предателю Марку. Главное, Виктор остался жив и здоров, так пусть его судьбу решают другие. Тот же Зварыгин.
Подумав о нем, я замерла в одном из потоков. А ведь он был одним из тех, к кому я так и не смогу относится равнодушно. Да, он обрек на смерть Тиль… Но я так и не смогла его убить… И он спас жизнь Виктору.
А что мне мешало узнать о нем больше? Почему я никогда не хотела этого сделать? Но сейчас… Я решилась.
Найти данные оказалось нелегко, сопоставить их — еще труднее, но, когда я собрала разрозненные крохи информации, поняла многое, очень многое… Например, что связывало Зварыгина и Царева. Они вместе воевали, причем из всего отряда, отправленного в горячую точку, выжило всего трое… Десять лет назад лейтенант Зварыгин, связист Царев и капитан Белугин были награждены за то, что почти двое суток удерживали небольшой КПП на приграничной заставе, пока эвакуировали небольшой городок сразу за ней. Остальные восемь членов отряда получили награды посмертно. Дальше пути всех троих разошлись. Царев начал бизнес, причем дело пошло настолько успешно, что небольшая компания «Аэда», спустя всего три года стала просто Компанией. Зварыгин пошел служить в частное охранное агентство, неплохо зарабатывал, и доработал до заместителя директора… Когда шесть лет назад потерял в авиакатастрофе жену и трехлетнего сына. Самолет рухнул в море — спасти никого не удалось. Не удалось даже найти тела. После этого он бросил работу, и только спустя два месяца сведения о нем вновь появились — прямым указом Царева он был назначен начальником безопасности Компании.
Я висела в потоке, обдумывая то, что узнала, уже понимая, что сделало его таким. Я сама прекрасно знала, как опустошает горе, какое равнодушие накрывает бездумной пеленой. Я понимала — а от понимания до прощения совсем немного…
Мне внезапно захотелось увидеть Виктора. Просто увидеть — и просто поговорить с ним. О важном и неважном, о жизни и дружбе, о том, выбираем ли мы судьбу сами или кто–то делает это за нас… Меня охватила тоска по тем разговорам, которые мы вели раньше, обсуждая все на свете. Я словно снова стала Тиль…
Засеча координаты мобильного Виктора, я вышла в реальность и замерла в недоумении. Я находилась в той же комнате, откуда я и бежала в убежище. Самого Виктора не было. В углу лежал связанный Вадим с кляпом во рту. Тут же на полу тихо позвякивал брошенный мобильный… Чувствуя, как в сердце заползает противный липкий страх, я склонилась над связанным…
Столица, частный санаторий, 27 августа. Виктор.
Едва Тиль исчезла, как Виктор уселся за компьютер, и принялся просматривать информацию. Из всех эмоций наиболее четкой была решимость — все, что зависело от него, он сделает. Информации было много, и вся она относилась к экспериментам над Химерой и Фениксом. Интересно, откуда Вадим получил все эти сведения? Но сейчас его это волновало мало. Насколько он понял, Тиль нуждалась именно в этих данных, особенно всего, кто касалось блокировки мозга у Феникса. Он оправлял необходимые вырезки и вскоре она начала отвечать ему, понемногу подсказывая. Где–то за плечом раздавалось дыхание любопытствующего Вадима, но он его игнорировал. Не до того ему было. Не мешает и ладно.