– Что это? – голос Халка звучит так, словно я препарирую лягушку в его чашке.
– Напиток на мой вкус, – мой черед ухмыляться.
Вода уже кипяченая, поэтому не жду щелчок чайника, и заливаю адское варево в чашках. Как раз и блинчики доходят. Достаю сметану и соус из йогурта, зелени, чеснока и французской горчицы.
Ужинаем в тишине. Когда на тарелке Руса остается один блинчик, он как-то грустно вздыхает.
– Не вкусно? – почему-то решаю уточнить.
– Наоборот, очень вкусно. Просто не часто ем домашнюю пищу, – признается Руслан.
– Жена – модель? Не готовит? – как-то само вырывается.
– Не женат, не срослось. Ты разве не видела личное дело?
Блин. Столько на него пялюсь – могла и кольцо на пальце посмотреть! С другой стороны, будто их прям все женатики носят. Ну-ну.
– У меня вас слишком много, чтобы всех запоминать, – брызгаю ядом в ответ. Ну и что, что ты выглядишь, словно Древнегреческий Бог? Скромнее надо быть, мужчина!
– Спасибо за ужин, – сухо благодарит, подхватывая в руку оставшийся блинчик, и встает Рус.
– Подожди… те, – торможу его у выхода из кухни. – Сколько я должна?
– В смысле? – глухо рычит на меня, а в глазюках – сверкают молнии. Ну точно, Халк.
– В смысле денег, – кажется я хожу по краю. Но, быть должной в таких условиях не комильфо.
– Я завтра позвоню, когда подъеду, – раздраженно бросает, не глядя в мою сторону.
Это он сейчас обиделся?! Вот так номер! Не успеваю сообразить чтобы ответить, как хлопает входная дверь.
И вот почему ушел он, а словно бы оборвалась что-то – во мне…
Ночью я так и не смогла уснуть. Мало того, что ныла рука (и болит, и чешется – а укол я себе в жизни не поставлю), так еще и горело тело в местах, где предположительно меня касался Халк. Это уже не эротическая фантазия, а безумие какое-то!
Ну на кой он мне сдался? Ну да, красивый, зараза. И пусть – простой охранник. Зато стать какая, выправка, а тело… Плевать, что старый. Сколько ему там? Почти сорок? Другое смущает, раз не женат – точно бабник – с такими-то данными. А может и вообще, альфонс. Кто ж их знает, красавчиков?
А когда женщина не спит, то что она делает? Правильно: убирает, готовит и наводит марафет. Это же ужас какой-то! Нет, я не грязнуля, но до педанчиточной зануды мне далеко, поэтому Рус лицезрел бюстик на спинке стула, стринги на дверце шкафа, порванные колготки в углу… Да и вся такая зеленая, еще и без педикюра, а этот мужлан разул мои голые ноги, благо, я хотя бы была в брюках, а то помимо педикюра у меня много чего еще нет…
Мне, в принципе, все равно – я не собираюсь иметь интим с подчиненным, даже с таким, как Халк. Но… Это ведь так приятно, когда (если) тебя желает ТАКОЙ мужчина.
Итого, к девяти утра у меня кристальная чистота, семь, да я сошла с ума, различных блюд и стойкий запах ароматной выпечки в квартире.
Суббота, не припрется же мужик в девять утра? Наверняка, будет дрыхнуть до вечера.
Самое время заняться собой, почистить перышки. Первоначально – душ и прочие, не самые приятные процедуры. И, наконец, наступает ее время – наполненная ванна с пеной, маслом лаванды и молоком, которая так и манит в свои объятия. Предусмотрительно оборачиваю руку пищевой пленкой в надцать слоев. Волосы уже чистые, поэтому убираю под мягкую шапочку (прикупила на днях розовую прелесть с ушками), на лицо – голубая масочка, под глаза – патчи, якобы с золотом. Не додумалась я до огурчика как-то. Так, остается лишь включить переносную колонку и совершить заплыв.
Восточные мотивы расслабляют: я прям чувствую, как все морщины рассасываются, а разум погружается в пустоту – туда, где нет дыры в бюджете, бессонных ночей или
Бу-бух! От неожиданности ухожу под воду, но резкий рывок не дает нахлебаться воды.
– Живая? – трясет меня словно Тузик грелку Халк.
Если это сон, то мне совсем не нравится такое обращение. Но, кажется… КАКОГО?!
– А ну, быстро отпустил меня и пошел вон! – барахтаюсь в воздухе, пытаясь хоть какими-то конечностями нанести ущерб громиле.
– Почему ты такая голая и мокрая? – ставит меня в тупик своим вопросом этом, гхм, умник.
– Ты обалдел? Какого ляда здесь делаешь?!
Наконец, я ощущаю ногами кафель. Под тяжелым взглядом быстро укутываюсь в огромный халат.
– А тебе идет, – проводит пальцем по скуле этот гад и начинает ржать.