Наутро двенадцатого числа вся экспедиционная армия была вновь выстроена во внутреннем дворе. Когда шеренги выровнялись и наступила напряженная тишина, из замка вышла колонна королевских гвардейцев и образовала человеческую стену вокруг помоста, на котором появились сир Лиор и остальные дознаватели. Они были в прекрасном расположении духа, улыбались и шутили друг с другом. Их развязность многим показалась отвратительной, но им не было никакого дела до окружающих. Они еще поболтали и посмеялись, а потом один из них, высокий мужчина в зеленом одеянии, вышел вперед и начал говорить, но не прямо солдатам, а глашатаю, который уже передавал слова стоявшим внизу. Глашатай, мальчик лет четырнадцати или пятнадцати, сделал небольшое вступление, воздав обычные почести стоявшим на помосте лордам, и только после этого объявил, что расследование продлится еще несколько недель. Он сказал также, что все это время герцоги будут находиться в своих покоях без разрешения выходить из них. Солдаты замерли на минуту в изумлении, а потом раздались крики и шеренги начали колыхаться. Сначала сзади по рядам пробежал шепот, потом кто-то выкрикнул грубое замечание и к нему присоединились несколько других. Скоро весь двор потонул в шуме. Крики и звон металла оглушали, солдат переполнял гнев. Все требовали немедленно показать им их верховных правителей.
Такое развитие событий не понравилось сиру Джиму. Он никогда сам не видел мятежа, но был свидетелем его последствий. Несколько лет тому назад сиру Тэму поручили подавить вспыхнувший крестьянский бунт. Сир Джим не принимал участие в военной операции и приехал на место днем позже. То, что он там увидел, его поразило на всю жизнь. Сожженные поля и сады, разрушенные дома и мертвые тела мятежников свидетельствовали о той жестокости, с которой оно было подавлено. Но и это было еще не все. Через несколько дней оставшиеся в живых мятежники предстали перед судом герцога. Наказание было быстрым и неотвратимым. Прямо в центре города, на глазах у местных жителей, бунтовщики были казнены, а на следующее утро у крепостной стены появились копья с надетыми на них головами казненных. Это было и наказание, и урок на будущее. Ужасная сцена, которую сир Джим вспомнил, стоя среди разгневанных солдат. Он знал, что случится, если солдаты поднимут оружие против членов королевского двора. Можно было бы одержать победу во дворе замка Руно, но последствия такой победы были бы ужасны. Король наверняка прислал бы целую армию на подавление восстания. Сир Джим просто не мог допустить бессмысленного кровопролития. Подозвав к себе нескольких рыцарей, он вбежал на помост, с которого королевские дознаватели наблюдали за разъяренной толпой, слушая крики и угрозы в свой адрес.
— Ваша светлость, — решительно сказал второй капитан, обращаясь к сиру Лиору. — Вы должны что-нибудь сделать, чтобы успокоить людей.
— И что вы предлагаете? — спросил один из дознавателей, высокий худощавый человек в красной мантии.
— Я не знаю, но что-то нужно предпринять немедленно, пока не стало слишком поздно.
Сир Джим посмотрел на Царственного Лиса.
— Почему бы вам не приказать им успокоиться? Это ведь ваши люди? — спросил еще один дознаватель.
— Это не так просто. Мои слова успокоят только немногих. Они будут слушать только сира Тэма или сира Зуроса.
— Об этом не может быть и речи, — резко сказал сир Лиор. — Оба герцога находятся под следствием и останутся там, куда их определили. Что же до этих полоумных крестьян, то пусть только попытаются напасть на нас. Мы научим их уму-разуму. Эти глупцы… Если они хотят драки, то они ее получат. Сир Грейю, прикажите гвардейцам сомкнуть ряды.
— Ваша светлость, это вряд ли разумно, — возразил мужчина в красных доспехах. — Здесь более трех сотен человек, а нас в три раза меньше.
— Ну и что? Держу пари на половину кошелька золотых монет, что один королевский гвардеец стоит пяти солдат из крестьян.
— Может, и так, но это опасная игра. И начинать войну между своими… Это только усугубит ситуацию. Если они здесь окажутся победителями, то и другие герцоги могут к ним присоединиться, и тогда мы получим гражданскую войну. Король никогда этого не одобрит.
Сир Лиор задумался, а потом махнул рукой и резко повернулся к сиру Джиму:
— Что вы предлагаете?
— Можно попробовать отпустить нескольких рыцарей и всех солдат по домам, — ответил сир Джим.
— Отлично. Говорите им все, что хотите, мне все равно. Кстати, сир Джим, не зайдете ли вы ко мне в мои частные покои, когда все это закончится?
— А как насчет герцогов, вы позволите им поговорить с людьми? — в свою очередь спросил сир Джим.
— Нет, герцоги находятся под домашним арестом. Об их судьбе мы поговорим потом. Сейчас ваше дело — успокоить людей. Это приказ.
Царственный Лис демонстративно сплюнул под ноги и, сбежав по ступенькам, быстро исчез за железной дверью цитадели. Сир Джим вернулся к краю помоста и поднял меч. Шум внизу стих. Крики прекратились, и все взгляды обратились ко второму капитану, который некоторое время стоял молча. Потом он заговорил, и в голосе его слышалась нотка печали. Он сказал, что расследование еще не окончено, что королевские дознаватели продолжат опрашивать некоторых рыцарей, но экспедиционная армия больше не нужна, и рыцари отведут своих людей по домам. Труднее всего было выговорить, что оба герцога и ближайшие к ним люди должны оставаться в Руно, ибо таков приказ самого короля. Новая волна недовольства прокатилась по рядам солдат, но рыцари быстро успокоили подчиненных.
— Солдаты, слушайтесь ваших командиров и возвращайтесь домой к своим семьям! Они ждут вас, потому что вас не было слишком долго, — громко выкрикнул сир Джим и спустился с помоста.
С таким приказом никто не пытался спорить. Гнев медленно утих, и солдаты вернулись в свои бараки и палатки. Это была их последняя ночь в Руно. Утром рыцари должны были собрать своих людей и уехать каждый в свое имение. Сир Джим тоже собирался уезжать. С ним было мало людей. Большинство из его подчиненных уже вернулись по домам, а некоторые все еще пытались спасти из заваленных пещер своих товарищей, о которых до сих пор у сира Джима не было никаких известий. Он должен был покинуть Руно и вернуться в Бонвиль. Он отдал приказание своим оруженосцам, слугам и солдатам быть готовыми к утру, а сам решил прогуляться вдоль крепостной стены.
Многое из того, что происходило, было ему непонятно, да он и не хотел понимать. Его воспитание привило ему мужество, благородство и честь, но то, что он видел в Руно, было бесчестием. В первый раз в жизни ему было стыдно за свое королевство и своего короля. Ему хотелось прослезиться, но он был рыцарем, а рыцари не плачут. Вместо этого он шагал вдоль стены, молча и сосредоточенно. Неожиданно он вспомнил, что сир Лиор просил его зайти к нему, и быстро пошел назад. Он решил зайти к себе, чтобы умыться и надеть свои лучшие доспехи, но, подойдя к двери, понял, что не успеет этого сделать. В комнате его ждали пять стражников. На их щитах был изображен герб рода Царственного Лиса, и они были вооружены.
— Сир Джим Огарский, младший сын сира Римдора? — спросил человек в желтой накидке с большой серебряной цепью на шее.
— Да. Чем могу служить?
— Сир Лиор приказал доставить вас в зал.
— Я думал, он ждет меня в своих покоях.
— Сир, мы только выполняем приказ. Пойдете ли вы добровольно?