Ярость Извольского внезапно улеглась. Как ни был он раздосадован, он все же прекрасно понимал, что, иди он помедленней, он бы спокойно увернулся от «шестерки», и что скорость на МКАД все-таки ограничена 100 км в час. Кроме того, одного взгляда на масляное пятно хватило ему, чтобы сообразить, что случилось, и он понимал, что, попади на пятно он, — он бы так же кувыркался поперек полосы.
— Ну, что сидишь? Ты цела? — добродушно сказал Извольский.
Девушка опустила головку на руль и зарыдала. К месту происшествия уже подруливала патрульная машина ГАИ.
— Что такое? — осведомился толстенький сержант с полосатым жезлом, вышагивая прямо к «шестерке». Водитель военного грузовика рассыпался перед ним мелким бесом.
— Это все «шестерка», — закричал он, — она как вправо закрутится, сначала долбанула «мерс», а уж «мерс» отлетел на меня, и я ему добавил маненько. Я не виноват!
Сержант направился к «шестерке» и легонько постучал жезлом о край спущенного стекла.
— Эй, барышня, — позвал сержант, — вылазьте.
Девушка, опустив голову, вылезла из машины. Теперь Извольский мог заметить, что она все-таки и стройная, и длинноногая, — несмотря на уродливые дешевые джинсы и китайские кроссовки. Кроссовки были старые, с постиранными шнурками и тщательно отмытыми трещинами. У девушки были длинные волосы цвета спелого ячменя и серые мягкие глаза. Волосы были собраны в конский хвостик и перехвачены сзади дешевой пластмассовой заколкой.
— Что ж вы ездите, сломя голову? — ехидно начал сержант, — ваши права?
Девушка покопалась в сумочке и извлекла оттуда права и техпаспорт.
— Денисова Ирина Григорьевна, — прочитал сержант, — ну что ж, Ирина Григорьевна — пошли!
— Минуточку, — сказал Извольский.
Сержант остановился.
— Ирина Григорьевна, — спросил Извольский, — вы ко мне имеете какие-нибудь претензии?
Двухметровые качки лыбились на нее за директорской спиной. Девушка глядела на Извольского с ужасом.
— Нет, — пролепетала она.
— Ну вот видите, — сказал Извольский, — и я не имею. Так что стороны от оформления ДТП отказываются.
Девушка поглядела на Извольского и, видимо неверно истолковав его мотивы, шарахнулась к сержанту.
— Нет! — вскрикнула она. Сержант набычился.
— Эй, гражданин, — сказал он, — если вы намерены разбираться частным порядком…
Извольский сунул ему под нос два удостоверения: гендиректора и областного депутата.
— Уймись, москвич, — сказал он, — я не Ирод, чтоб младенцев резать.
— А ты как? — спросил сержант военного водителя.
Извольский вместе с сержантом обошли тягач. Девушка плелась за ними. Громадный тягач, разворотивший «мерсу» полморды, отделался скромной царапиной вдоль крыла и спущенным колесом.
— А ему-то что? — сказал Извольский, — пусть колесо сменит и дальше пылит.
И оборотился к девушке:
— До дома-то сможете доехать?
Та растерянно пожала плечами. Извольский вынул у нее из рук ключи, сел в машину и попробовал завести двигатель. Раздался щелчок втягивающего реле. «Шестерка» даже не чихнула. Извольский обошел машину, поднял капот и брезгливо заглянул внутрь.
— Тромблер накрылся, — констатировал директор.
Они сели в гаишную канарейку и по очереди, на обороте одного и того же листа, написали, что от оформления ДТП отказываются. Потом другой лист таким же макаром заполнили Извольский и водитель военного грузовика.
Девушка понемногу отходила от первоначального шока. Она уже поняла, что, судя по всему, эти странные бандиты или бизнесмены не собираются драть с нее полную стоимость убитого «мерса». Несчастье сдулось до средних размеров и приняло более бытовые формы: как доехать до дома на искалеченной машине? Из каких шишей платить за ремонт двигателя? Девушку внезапно начала бить дрожь.
— Ты чего дрожишь? — спросил Извольский, — все уже позади. Жива, и ладно. Вон, побиться могла в дым.
— Д-да мне просто холодно, — сказала Ирина.
Действительно, на улице было чуть выше нуля, и Ирина, рассчитывавшая проделать весь путь в машине, не захватила с собой ни плащика, ни шубки.
Извольский снял с себя темно-серое шерстяное пальто и закутал в него девушку. Ростом Извольский был под метр девяносто, и в свои тридцать четыре года некогда атлетически сложенный директор изрядно располнел. Ирина утонула в темно-серых складках; пальто, бывшее Извольскому чуть ниже колена, мело полосу.
Скрипнули тормоза, и на сцене появились еще две машины: кто-то из охранников Извольского вызвонил их по телефону. Из черной «ауди» выпрыгнул Денис Черяга:
— Славка? Ты в порядке?
Ирина и Извольский обернулись одновременно. Ирина взглянула на легкого, сухощавого человека в черной кожаной куртке, вылезшего из «ауди», и внезапно словно невидимый и неслышимый клубок перекатился между ними — из улыбки в улыбку, изо взгляда во взгляд.
Извольский вздрогнул и прижал к себе Ирину.
— Со мной все в порядке, — проговорил он, — вот, девушку надо отвезти домой.
Денис покосился на машины, приткнувшиеся вдоль дороги. «Шестерка» еще смотрелась цивилизованно, а вот «мерс» выглядел так, словно его правым крылом сунули в мясорубку. Денис представил себе, что было бы, если бы вместо «мерса» с его системами безопасности Извольский ехал в какой-нибудь отечественной «волге», и невольно передернулся.
Надобно сказать, что Денис неверно оценил ситуацию. Зная за Извольским привычку к дикой езде, он не сомневался, что виновником аварии на все сто является «мерс», а не скорбного вида «шестерка». Благо гаишники, которые могли дать несущемуся, как баллистическая ракета, «мерсу» зеленую улицу, остались за уральским хребтом.
Живой и даже ничуть не ободранный Извольский поманил Дениса пальцем, и они отошли в сторону.
— Что там за история с вертолетом? — спросил Извольский.
Черяга хитро улыбнулся.
— Просто летела вертушка с полигона в Тушино за запчастями, — развел он руками, — летела-летела, пилот смотрит вниз, видит: ба, да это же Денис Черяга! Подобрала Черягу, летим дальше. Я смотрю вниз: ба, да это же Брелер разбирается с каким-то гоблином! Спустился вниз, спрыгиваю из вертушки, спрашиваю: «Какие проблемы»?
Денис шутовски развел руками.
— Пролепетал гоблин что-то невнятное, сел в «бимер» да как рванет… А ты еще спрашивал — зачем нам КМЗ… Слушай, давай танковый завод купим!
Извольский усмехнулся.
— А ты свою стряпню не пересолил? — спросил директор.
Черяга покачал головой.
— Я вечером Коваля встретил. Законника. Та-акой вежливый был… Проняла их вертушка до самых печенок.
— Еще что?
— Слав, там обэповец с Украины приехал. Конотопом интересуется.
— Где он сейчас?
Денис позволил себе довольный смешок.
— Дрыхнет на нашей фазенде. Вчера нализался до свинского состояния, чуть девочку не утопил в бассейне. Девочки, жратва и киносъемка за счет фирмы… Говорит, копают не под нас — под начальника железной дороги.
На то, что Неклясов продержал обэповца три часа в предбаннике, Черяга жаловаться не стал. Вообще-то Извольский жалобы поощрял, и Неклясов в подобной ситуации Черягу бы наверняка заложил, но…
— А что Заславский?
— Заславского бандиты сперли, — проговорил Денис, — авторитет по кличке Лось. Правая рука Коваля. Двести штук требуют.
— А почему сперли?
— Дрянь наш Заславский. Яблоко от яблони недалеко падает… В карты играл, кучу денег проиграл, через это Лось на него и вышел. Дурью баловался, пока неясно, в каком размере… У меня такое предчувствие, что они с Лосем вдвоем завод кидали.
— Кто такой Лось?
— Тридцать пять лет, бывший чемпион Союза по биатлону. Беспредельщик. Его Коваль взял в качестве одноразового прибора. Лось уцелел, из киллера преобразовался в авторитета, сколотил собственную бригаду, Коваль ему несколько точек отдал. Если Ковалю кого-то надо завалить, дело поручают Лосю.